Как всегда в момент начала больших и непонятных событий, люди колебались между унынием и весельем. Март был прекрасен, в карантин люди входили так, как уходили на войну – за скорой победой. Еще три месяца потерпеть, и все вернется назад. И точно так же пришлось ждать не один год, пока Париж хоть отчасти не вернулся к мирному времени.
Война объявлена́
«Мы находимся в состоянии войны», – объявил президент Эмманюэль Макрон и закрыл страну на карантин. Он был велеречив: «Мы сражаемся не с армиями, не против другой страны. Но неприятель уже здесь, невидимый, и он наступает».
И вправду в первые карантинные дни Париж выглядел как перед оккупацией. Война была объявлена, но она выглядела такой же «странной войной»,
Все, у кого за городом были дома или родственники, решили переждать карантин на свежем воздухе. Студенту парижского вуза, вместо того чтобы быть запертым на две недели в конуре общежития, лучше уехать домой. Это понятно, родителям тоже спокойнее, но беглецы понесли заразу по стране – даже в такую глушь, куда никакой коронавирус не дошел бы, устав по дороге. В провинции на «понаехавших» смотрели как на чумных, с недоверием и опаской, французы сами отчасти превратились в беженцев в собственной стране – в общем, история всех эвакуаций одинакова, когда бы и где бы они ни проходили.
Все парижские увеселения закрыты, даже в гости ходить нельзя. Отсутствие кафе, которые на улицах Париже заменяли все на свете – столовую, гостиную, туалет, – чувствуется особенно болезненно. Город облысел.
Вот на дверях закрытого ресторана висит меню недели, расписанное поварами перед оставлением корабля: «С 16 марта и до… На первое – суп из летучей мыши. На второе – соте из китайского броненосца. На десерт – сопли по-итальянски». Внизу приписка: «Грабить нас бессмысленно, все, что было, мы съели сами».
Грабить никто не собирается, магазины работают, люди справились с паникой. В первые дни в Сети показывали толпы, штурмующие прилавки, но состояли толпы в основном из нервных жителей пригородов. Тоже можно понять: впереди у них постоянные полицейские проверки, которые многим трудно будет пройти без документов. Лучше уж запастись крупой и лечь на дно.
Непонятно, как пережили первые месяцы наглые парижские карманники. Метро и автобусы ходили почти пустые. Им впору было обращаться за пособием или ехать в отпуск на родину.
Предъявите документы
Сегодня в Париже, выходя из дома, я запасаюсь тремя документами. Письмо от работодателя, то есть от редакции, что мое присутствие на работе необходимо. Мое собственное письмо с подписью и датой, в котором я должен указать мотив сегодняшнего выхода. Ну и паспорт, конечно, куда ж без него.
Возможных уважительных причин пять: я еду на работу, я иду в магазин за едой, я направляюсь по неотложным домашним делам (надев красную шапочку, несу бабушке пирожки), я вышел на пробежку или позаниматься спортом. «В одиночестве заниматься, а не играть в футбол», – сказал об этом, вводя официальный бланк в оборот, министр внутренних дел.
Бланк справки можно скачать в интернете, поставив в нужном месте галки, а можно все написать от руки. Как вы понимаете, мотивы выхода расплывчаты, поддаются произвольной трактовке – за какой едой, по каким домашним делам и так далее. К учреждениям первоочередной необходимости были отнесены не только банки и аптеки, но и табачные и винные магазины. Да и вообще, проверить вас трудно. Это скорее первый психологический барьер, чтобы вы закопались писать себе каждый день увольнительные.
Но расплывчатость мотивов точно так же облегчает, в случае чего, трактовку нарушения полицейскими, которых отправили на улицы для контроля соблюдения карантина. Если полицейские решат, что вы манкируете запретом, вас могут оштрафовать. Сначала штраф был номинальный – 38 евро, потом он стал 135 евро, а далее везде, денег не напасешься.
Мое преимущество – пресс-карта. Обо мне тогдашний министр внутренних дел Кристоф Кастанер позаботился специально: «Пресс-карты могут служить пропуском, потому что информация играет важную роль в борьбе против вируса». Еще бы, если ее не поставлять, люди будут заражать друг друга в социальных сетях почище вируса. Газеты выходят без остановки, одни я вынимаю из почтового ящика, другие покупаю в киосках, которые оставили открытыми – вместе с прочей торговлей первой необходимости. Новостные телевизионные каналы работают вовсю, хотя две трети интервью дают из дома по телефону.
Впрочем, документы у меня проверили только однажды. Дело было на пешеходном мосту у Лувра, где полицейский патруль приветствовал всех, кто направлялся с левого берега на правый. Они с осмотрели мои бумаги, но скорее для порядка.
Прицепиться не к чему, да не очень-то они и хотели цепляться под весенним солнышком. Фотографироваться полицейские не согласились, потому что они без масок, то есть сами нарушают, а что делать: «Маски нам не выдают, только обещают».
Оказывается, я у них с утра десятый, юбилейный, двое ушли со штрафом, одного отпустили с порицанием, потому что бумажка-то у него была по всей форме, но в качестве причины выхода было указано: «Иду топиться в Сене, потому что не могу больше сидеть дома с женой».
Город без горожан
О карантинном Париже 2020 года я буду рассказывать внукам. Он никогда не был так архитектурно прекрасен, вся людская пена смыта с его мостовых. Пусты газоны Люксембургского сада, ни одного студента перед Сорбонной, на набережных Сены – ни машин, ни букинистов, ни влюбленных. В таком городе любая встреча – событие.