Я не была дивой, когда дело касалось путешествий. По крайней мере, не по сравнению с другими влогерами в моей отрасли, список требований которых был намного обширнее моего. Были только две вещи, о которых я просила, и это был минимум четырехзвездочный отель и место у окна в ряду с небольшим запасом пространства для ног. Я не думаю, что это были неразумные просьбы.

Я, конечно, оценила несколько дополнительных дюймов пространства на более длинных рейсах, таких, как тот, который я совершала сегодня. Когда я добралась до четырнадцатого ряда, который был рядом с аварийным выходом, я положила свою сумку в верхний ящик, взяв с собой планшет, наушники и кофе. Штора была опущена, поэтому я подняла ее и сквозь темноту снаружи увидела сверкающий белый самолет рядом с нашим. Двое мужчин грузили багаж в брюхо, поднимая чемоданы так, словно они весили всего несколько фунтов. Я была так сосредоточена на том, что они делают, что почти не заметила отражения в окне человека, стоявшего позади меня.

Когда ты летаешь еженедельно, ты действительно обращаешь внимание на людей, с которыми сидишь рядом. Как наблюдательный человек от природы, который улавливал мельчайшие детали, я не могла не видеть их особенностей. Когда я подняла свой взгляд, я обратила внимание на его рост и телосложение. И то, и другое впечатляло. Настолько, что я повернулась, чтобы увидеть больше, и оказалась на уровне его груди, когда он пригнулся. Через секунду я запомнила все его лицо. Даже маленькие морщинки в уголках его глаз, более жесткие на лбу и участки в бороде, испещренные сединой. Самым требовательным из всех его черт были глаза. Они были цвета шоколадной помадки и такими же необыкновенными, как этот густой десерт.

Ты не смотришь на этого человека из-за его внешности, хотя он был чрезвычайно красив. Ты смотришь на него, потому что под его пронзительным взглядом и дорогим костюмом кто-то глубоко скрывался. Я поняла это после секундного взгляда, и это застало меня врасплох, до такой степени, что «Доброе утро» случайно вырвалось у меня изо рта.

Он уже сидел на своем месте, уставившись в газету, лежавшую у него на коленях.

― Доброе утро. ― Его голос был чрезвычайно мужественным, глубоким, немного грубым, как щетина, покрывавшая его щеки.

Осознав, что все еще смотрю на него, я повернулась к своему планшету, открывая сайт ресторана, который собиралась посетить завтра вечером. Изучение меню было первым шагом, и я всегда делала это до прихода в ресторан. Меню задавало тон и немного подготавливало меня к тому, что меня ожидает. Такие вещи, как шрифт и прилагательные, многое говорили мне о шеф-поваре. Когда я посмотрела на меню Basil"s, мне сразу бросилась в глаза простота. Блюда не были перенасыщены гарнирами. Они также не были богаты описанием. Максимум три-четыре слова, набранные шрифтом. Несколько основных блюд были названы в честь бабушки Софии. Этот ресторан кричал о традиционности.

Я щелкнула по странице «О нас», когда мужчина рядом со мной наклонился вперед и поднял руки к груди и начал снимать пиджак. Сняв его, он встал, чтобы положить его на верхнее место. Когда он сел на свое место, мне вспомнился запах, который я почувствовала раньше, когда он только сел. Это был не слишком приторный одеколон. Он был свежим, как в лесу во время дождя. Аромат, который я бы купила для своего парня… если бы он был. Некоторые вещи я могла бы оправдать в своей голове, но мне хотелось больше слышать голос этого человека. Это был более чем шестичасовой перелет, который я должна была провести за работой, так что не было причин заводить разговор. Но желание узнать о нем больше было сильнее, чем желание разобраться в своей электронной почте. Я снова повернулась к нему.

― Вы направляетесь в Сан-Франциско на работу или на игру… или, может быть, домой?

Он медленно переместил на меня свой взгляд, все так же держа газету вертикально, что говорило мне, что он планирует вернуться к ней. Прошло несколько секунд тишины, сила в его взгляде была такой же густой, как и тогда, когда он сел рядом со мной. И только он открыл рот, как по интеркому заговорила стюардесса, прервав его:

― Спасибо за посадку на рейс восемьдесят восемь с прямым рейсом до Сан-Франциско.

― Вы готовы и способны помочь в случае возникновения чрезвычайной ситуации? ― спросила стюардесса, стоя рядом с нашим рядом. Она появилась сразу после объявления, в котором сообщалось, что все пассажиры уже на борту самолета в Сан-Франциско, а пилоты проводят последние приготовления перед тем, как рейс восемьдесят восемь отъедет от ворот.

― Да, ― ответил я, и мне следовало вернуться к статье о рынке жилья в нижнем Манхэттене, которую я начал читать, когда ждал посадки. Вместо этого мой взгляд был прикован к ней. Девушке на месте 14А. У нее были темные волосы, спускавшиеся ниже плеч, россыпь веснушек под глазами и пухлые полные губы. Она не была красивой. Она была восхитительна. И она понятия не имела об этом. За сорок семь лет моей жизни я кое-что узнал о женщинах. Были те, на кого нельзя было не смотреть, и те, на кого просто не следовало смотреть. Она была и тем, и другим. Это было редкостью.

― Да, ― ответила она стюардессе, а затем посмотрела на меня.