— Я сам решу, когда мне ехать, «капитан». Прибереги свои приказы для этой челяди во главе с паладином.

Эйлин кивнула, вставая из-за стола.

— Прекрасно, я рада, что в нашей славной команде нет разногласий. Ну что, Гробнар, устроим состязание бардов, как в старые, добрые времена? Ты, кажется, хотел отыграться за прошлый раз. Поем по одному куплету, и чтоб не повторяться. Ставка обычная — обет молчания на час. Идет? Бишоп, ты куда?

— Ну, вот, такой страстный болельщик ушел, — с сожалением в голосе произнесла Эйлин, когда дверь таверны с треском захлопнулась за разозленным Бишопом.

После состязания Гробнар, первый раз в жизни выигравший у слегка рассеянной Эйлин, решил на радостях осчастливить всех, кто за него не болел, спев им еще несколько песен из своего репертуара. Эйлин, связанная обетом молчания, ничего не могла с этим поделать. Впрочем, до тяжких телесных повреждений не дошло. Как ни странно, на сторону Гробнара встал довольный, лоснящийся от еды Келгар, сказав, что ему лично все равно, лишь бы было не скучно, он даже готов подыграть Гробнару на ложках.

Сами собой начались танцы. Сэнд галантно пригласил Кару, правда, шокировать общественность они на сей раз не стали. Дункан оторвался от емкости с некой экспериментальной жидкостью, родившейся в результате делового сотрудничества с Сэндом, и принялся отплясывать с Эйлин. Ну, а Шандре и Элани пришлось танцевать друг с другом. Похоже, они уже вполне смирились со своей судьбой, и даже находили в этом нечто пикантное. Может быть, в этом отчасти была заслуга эля, выпитого ими на брудершафт. Эйлин, не смотря на свой обет молчания, не забыла о Касавире, и опять знаками послала к нему поваренка: она не могла допустить, чтобы столь ценный член команды пропустил свой полдник.

Импровизированная вечеринка удалась на славу. После танцев поиграли в фанты — любимое развлечение Сэнда. Никто не умел лучше него придумывать каверзные задания, причем ему самому они никогда не доставались. Когда Келгару пришлось в пятый раз прыгать, откусывая без помощи рук яблоко, подвешенное на высоте роста Сэнда, он сказал, что игра — дрянь, а Сэнду надо засунуть это яблоко в соответствующее его мерзкой натуре место.

За фантами пошли «Ассоциации», «Пей до дна» и феерическое шоу Кары, которого любимая фуксия Дункана так и не пережила. И вот, когда утомленные безудержным весельем друзья уже готовы были играть в любимую игру Гробнара «А у меня в штанишках…», в зале таверны появился печально-сосредоточенный Касавир. Он был одет по-дорожному. Все повернулись к нему, а Элани невпопад икнула в наступившей тишине.

Эйлин заботливо поинтересовалась:

— Как ты, Касавир?

— Хорошо, — ответил Касавир, глядя себе под ноги, — а ты?

— Как видишь. Куда ты собрался так поздно?

— В крепости есть дела. Иварр… просил меня кое-что привезти ему из города. И мне нужно доставить это как можно скорее, — доложил Касавир, продолжая буравить взглядом носки своих сапог.

— Я понимаю. Значит, до завтра это не подождет.

— Нет, не подождет, — твердо ответил Касавир.

Эйлин вздохнула и произнесла:

— Хорошо. Береги себя.

— Доброй ночи, Эйлин, — произнес Касавир, подняв глаза и снова опустив их, — и вам всем доброй ночи.

И он быстро покинул таверну.

Голос подала Шандра: