— Как вам в голову такое пришло? На каком основании вы пришли сюда, ко мне, с этими просьбами? Она, что давала Вам повод? — возмущалась Маргарита.
— Нет. Она, напротив, меня избегает. Я думал, вы с ней поговорите как мать? — послышался узнаваемый голос соседа Акакия Олеговича.
Выхватив пару фраз из беседы, Ника заинтересовалась. Она затаилась в коридоре, стараясь не шелестеть целлофановыми пакетами, чтоб не выдать своего присутствия.
— А что не так? — продолжал протестовать сосед. — Я не понимаю, почему мое предложение вас так рассердило.
— Вы ей в отцы годитесь. Я бы могла закрыть на это глаза, если только между вами были взаимные чувства. Вы явно путаете добрые соседские отношения и любовь.
— Я хотел только как лучше.
— Лучше для кого? Для вас?
— В ее-то положении, наверное, не стоит ждать принца на белом коне?
— Она в прекрасном положении. Она готовится стать матерью.
— Да, матерью-одиночкой.
— И что. Вы хотите сказать, что ее с хвостом никто замуж не возьмет?
— Ну, зачем вы так переворачиваете мои слова. Я хотел предложить взаимовыгодные условия. Мне нужна хорошая хозяйка, спутница по жизни. Нике — отец для ее ребенка, материальная поддержка, которую я в состоянии оказать. Что вы все заладили — любовь, любовь. А любовь приходит иногда позже.
— Знаете что, Акакий Олегович, я была о вас лучшего мнения.
Марго злилась, не в состоянии остановиться, она продолжала:
— Ника — молодая, умная, симпатичная девушка. У нее хорошее образование, благородная профессия, в которой она преуспела. Она порядочная девочка, прекрасная, чистоплотная хозяйка, умеющая вкусно готовить, умелая рукодельница. Она будет заботливой и хорошей матерью. У нее вся жизнь еще впереди. Дочь моя не пропадет. Она найдет себе мужа, который будет ее любить и ценить. А вы обратились не по тому адресу со своими предложениями. С деньгами у вас все в порядке, значит, вам не составит проблем на худой конец нанять себе домработницу и спутницу по вызову. А нас прошу больше не беспокоить. Ника заслуживает лучшего, и у нее все будет, — злобно ответила Марго.
— Я вас понял, Маргарита Владимировна. Не смею больше вам надоедать, — дрожащим голосом сказал сосед, не ожидавший такого накаленного обмена мнениями.
— Да, уж постарайтесь. И заберите бутылку с шампанским, в ее положении, — говорила Марго, подчеркивая тоном последнее слово, — ей это не нужно, и коробку конфет. Мы в состоянии купить, — снова акцентируя внимание, — все, что необходимо, сами.
Агрессивный тон и местами обидные заявления, сказанные Маргаритой, выбили Акакия Олеговича из равновесия. Он взмок, на лбу выступали капельки пота, от чего оставшиеся последние волосы на голове выглядели прилизанными. Раздраженный, он схватил шампанское с конфетами и как ошпаренный рак выбежал прочь из квартиры, даже не заметив стоящую возле стены Нику. Марго начала мыть посуду, заметая следы пребывания неприятного соседа.
Обомлевшая и никем не замеченная Ника продолжала стоять в коридоре. Ей было наплевать на суждения соседа, ее радовала точка зрения Маргариты. Оказавшись случайной слушательницей, услышав откровения матери о ней, она почувствовала, что у нее открылись глаза и перевернулись представления об их отношениях. Ники вспомнились слова незнакомки в парке, которая призывала посмотреть на маму под другим углом. Некоторые выходки матери Нику сильно расстраивали и приносили боль. Марго частенько не ела пироги и выпечку, испеченные Никой, относя часть недоеденной еды к себе на работу. Связанные для матери вещи не носились, а передаривались матерью малоизвестным Нике людям. Если раньше такое поведение матери она расценивала как избавление от остатков невкусной еды и ненужных вещей в доме, то теперь Ника понимала, что мать таким образом хвасталась и гордилась дочерью. Пускай Марго, скупая на похвалу, вечно недовольная и неспособная сочувствовать и сопереживать в полной мере, никогда не признается ей в любви в лицо. Ей больше это не нужно. Она осознала, что мать любит ее, любит по-своему, проявляя это своей заботой и поступками.
— Не слышала, как ты пришла, — удивилась Маргарита, выйдя из кухни в коридор. — Давно?