Обвиняемые заинтересованно подались вперед. Даже на лице Доулмена промелькнуло некое подобие любопытства.
– Я знаю, что на вас был презерватив. Кто его надел?
– Она. Только неправильно. Пришлось самому все переделывать.
«Профессионалка, ничего не скажешь», – подумала Кларисса.
– Я вышел из комнаты, принести ей водки. Возвращаюсь – ее нет. И в бумажнике пусто. Ну, пошел за ней. Нашел на соседней улице. Спрашиваю – где мои деньги? Она отвечает – потратила, но сейчас заработает, только клиента найдет. Повела меня в какое-то место, которое знала. Стоит, разговаривает с мужиками на машинах, вроде клиента ищет. Чувствую – что-то не так. Подхожу ближе – а она втирает им, что я ее изнасиловал! Потом поворачивается ко мне и как влепит мне по морде, два раза!
– Значит, эта женщина легкого поведения предъявила вам ложное обвинение в изнасиловании. Что же вы предприняли?
– Ничего. Не хотел опускаться до ее уровня. С бабами я не дерусь. Я их не обижаю. К черту, подумал я, надо сваливать. А на другой день приезжает полиция, дерется, задерживает, все такое… Но мне так ничего и не предъявили.
– Так вы осуждаете насилие в отношении женщин? – спросил мистер Морден, глядя на Лемана как на что-то среднее между отвратительным насекомым и приятным сюрпризом, который неожиданно преподнес ему мистер Турвиль.
– Иногда, – ответил Леман, подавшись вперед и устремив на мистера Мордена вызывающий взгляд.
– Вы по-прежнему состоите в связи с Мэри Барнс. В прошлом месяце она попала в больницу с разрывом барабанной перепонки. Судя по всему, насилие в отношении женщин стало для вас привычным занятием.
– Это все не доказано. Одни голословные утверждения. Го-ло-слов-ны-е, – повторил он с расстановкой. – Враки, короче.
В конце дня они спускались друг за другом по лестнице в обычном порядке.
– Такие преступления совершают около шести процентов населения, – произнес Грант, прищурив свои маленькие карие глазки. – Истребить их, как клопов, и проблема решена!
В этот вечер они шли от станции пешком. Могила матери с двумя младенцами была усыпана подснежниками. Несмотря на присутствие Роберта, она привычно совершила свой секретный ритуал и помолилась за них.
Подснежники напомнили ей, что зима вот-вот сменится весной, а судебный процесс завершится через несколько дней. Она не хотела, чтобы он заканчивался; ей так нравилось видеть Роберта каждый день. Поднимаясь на холм, она уловила запах дикого чеснока. Не прошло и пяти минут, как они уже были в ее квартире. Кларисса вдруг заметила, что Роберт почти упирается головой в потолок.
– Хочешь кофе, Роберт? – спросила она, стоя перед ним и удивляясь собственной застенчивости.
– Э-э-э… – задумчиво протянул он, а затем коротко бросил, слегка наморщив нос: – Нет.
– А чаю?
Роберт с улыбкой мотнул головой.
– Нет, – ответил он после паузы, весело и в то же время твердо.