Рядом со мной сидит Вова — кадровый офицер, он командным голосом торопит официанта «Быстрее обслуживай, чего копаешься!» и интимно сообщает мне, что недоволен нашей прессой, давно пора ввести цензуру, чтобы было все, как раньше. «А что так уж было плохо в 70-е?» — задиристо спрашивает он, и я не ввязываюсь в спор, потому что это надолго и неуместно в режиме праздничной встречи.

А вот умная и красивая когда-то (да и сейчас) «девочка» Оксана — второй раз удачно вышла замуж — дети в Америке и Европе, она путешествует… Но, пожалуй, устроившихся комфортно в этой жизни в нашем поколении все-таки маловато, вот я и насчитала двух.

Хорошенькая двоечница Маша — много пьет и выглядит все хуже на каждой встрече, и все быстрее, после первой же рюмки начинает шумно веселиться, и наш вездесущий Боря заботливо усаживает ее в такси. А сидящая со мной рядом портниха Надя — весело сообщает, что похоронила двух мужей, но, ничего, вырастила сына и дочку, так что все хорошо. «А кто-то у тебя есть, ну, ты понимаешь?» — интересуются «девочки». Надя смеется, она вообще оптимистка такая, неунывающая, и показывает три пальца. Трое мужчин. На все случаи жизни.

Давно мы не видели нашу классную руководительницу — она, конечно, на пенсии… В последний раз, когда встречались у нее дома, она со слезами описывала нам 11 сентября 2001– этот день застал ее на Манхэттене — она приехала в гости к дочери и оказалась в эпицентре трагедии. Ее воспоминания — это воспоминания об Апокалипсисе в отдельно взятом городе, но семья выжила, и это, конечно, главное.

Сегодня особый случай — прямо из Калифорнии к нам приехал наш «умный мальчик» Женя — не был в России 25 лет и выглядит слегка обалдевшим, что вполне естественно. У него за плечами далекая эмиграция в Израиль, где он с семьей долго приживался, осваивал иврит и затем катапультировался в Америку, в Силиконовую Долину. «Почему?» — допрашивают одноклассники, и он пожимает плечами. Так вышло. Теперь живет в домике с садиком и гуляет с фотоаппаратом по берегу океана. Его жена мало говорит об Америке, но с неподдельным ужасом — об отделении Почты России, куда супруги заглянули по делу. Там старушки стоят за пенсией в нескончаемой очереди, а продавцы и клерки нещадно хамят. Отвыкли от всего этого наши «американцы». А их дети уже не очень охотно говорят по-русски.

Вот такой класс. Вот такая у нас жизнь — с трагедиями и историческими катаклизмами, переездами из страны в страну или из строя в строй, с болезнями и смертями близких людей… Но сегодня мы смеемся и фотографируемся на фоне любимой Петропавловки — пусть уже не на черно-белую пленку… Застываем на секунду. Для чего, для кого эти снимки? Для вечности, наверное.

Интервью

Евгений Клячкин: «Я прощаюсь со страной, где…»

«На лестнице хлопают двери. Прощайте, прощайте…» — Мелодия кружилась в голове, звучала в такт шагам… Я шла к известному нашему барду Евгению Исааковичу Клячкину. Шла прощаться, зная, что вскоре он покидает страну, и не на месяц или на год — навсегда. Страшное слово.

Только что, рассказав об этом знакомым, услышала от молодого и интеллигентного человека:

— Да пускай едет! Подумаешь!

Наверное, так же когда-то говорили вслед Аксенову, Войновичу, Любимову… А сейчас мы встречаем их как триумфаторов, и журналисты выстраиваются в очередь на интервью. Трагично, но понятно. Они уезжали в печально известные времена.

А что гонит человека из страны сегодня?

Фото Юрия Борисова

— Евгений Исаакович, когда мы с вами разговаривали по телефону, мне показалось, что вы очень сердиты на «Смену». В чем мы провинились?

— Когда-то давно в «Смене» появилась статья обо мне, где говорилось примерно так: «Лирический герой Клячкина не радует нас разнообразием состояний. „Отвыкну я, отвыкнешь ты…“ „Чем тебя порадовать? Зайдем в парадную…“ ну и т. д. И выходит такой, извините за выражение, певец и семеня ногами у микрофона…» Вот вам стиль того времени.

— Но это была другая газета…

— Вы понимаете, весь фокус заключается в том, что секретарь райисполкома, например, нам говорит: «Я вам такую плохую бумагу не подписывал. Это был другой». А исполком-то остался прежним. И вывеска та же самая…

— Мне кажется, мы уже подходим к причинам вашего отъезда из страны. Скажу вам честно — мне больно расставаться с вашими песнями. И думаю — не мне одной. Евгений Клячкин — так же как Окуджава, Визбор, это же символ поколения…