Книги
Дневник горожанки. Петербург в отражениях
В процессе этой свистопляски ты сталкиваешься с парой странных явлений, объяснений которым найти трудно.
При обилии материалов во всех этих Косторамах и Строймастерах никак не удается найти нужный тебе оттенок обоев и как воздух необходимый порожек для двери. «Нет и не будет», — меланхолично отвечает продавец и спешит прочь от тебя, благо магазин большой, бежать легко.
Еще один странный феномен: цены за одну и ту же работу в твоей квартире имеют такой разброс, что возникает ощущение — они всего лишь отражают разные представления мастеров о желаемом уровне жизни.
«Мне надо закончить через неделю, мы едем с семьей в Грецию», — томно говорят они клиенту. «А вы куда?» — «А мы в этом году — никуда!»— злобно отвечает клиент.
Но чаще ваш ремонт никак не подходит к концу, и вы вынуждены вдыхать аромат клея и краски, сидя в разоренных комнатах и совершая короткие перебежки в сторону шкафа с одеждой. А что делать? Нужно же как-то умудриться выйти из квартиры в чистом костюме.
И вот в то время как ваши друзья демонстрируют вам виды собора Гауди, портреты героини в соблазнительных позах на пляже, фото мужа героини, обнимающего незнакомую блондинку («Это одна докторша из Владивостока. Мы подружились!»), и так далее, вы подсчитываете в уме, сколько денег потребует очередное указание мастера, который хочет вам только добра.
Закончив, наконец, ремонт, подсчитываем потери в этом неравном бою. Загубленный пол, потолок со странными разводами, груды строительного мусора и немалые деньги, отданные за удовольствие. А ведь так хотелось пожить в чистой красивой квартире — собственно на западе мы других и не видим.
Но… отличное настроение. Все кончилось. Они ушли. Я их больше не увижу… до следующего лета. Мне же предстоит ремонт кухни.
Беда России — дураки и дороги? Это старо. Одна из бед России — мастера и отремонтированные ими квартиры. Из личного опыта.
2009
Поезд изогнулся и сверкнул чешуей…
Прощай, Хельсинки! Домой, домой…
Я ехала в комфортабельном вагоне поезда Хельсинки-Санкт-Петербург. Кажется, в этом довольно уютном железнодорожном пространстве я, единственная, представляла славный город Петербург. Вокруг щебетали граждане Евросоюза, и на фоне финского и шведского щебета я услышала вопрос по-английски со знакомым американским акцентом.
Американец Пол, как выяснилось, путешествовал по миру и вот решил из Хельсинки перебраться в Россию. Теперь этот продвинутый американец (непродвинутые всю жизнь сидят в Спрингфилдах — знаете ли вы, что в каждом штате есть свой город Спрингфилд?) обрадовался тому, что можно помучить меня расспросами о том, когда была война России с Финляндией и что значит слово «Petergoff»…
Впрочем, я не об этом. А о том, что я не случайно была в этом вагоне единственной российской гражданкой. Мои соотечественники экономят и, в основном, поездом не ездят. Они передвигаются в соседнюю страну и обратно автобусами, трясутся в микроавтобусах и стоят в километровых автомобильных очередях на границе. Я их понимаю, как никто, но, к сожалению, автобус вынести не могу, машины не имею. И вот плачу за комфорт деньги, которые у жителей Евросоюза и путешественников из США не вызывают никакого трепета, они себе спокойно путешествуют, хоть порой и не знают ничего о российско-финской войне. А вот мои подруги удивленно пожимают плечами. «Зачем так тратиться?»
Вот такие парадоксы стали меня занимать этим летом, когда западный турист ринулся в Петербург, а мы колесили по миру… «Если ты такой умный, почему ты такой бедный?», думала я, жалея тех, кто едет из Хельсинки на автобусе с огромными сумками, полными продуктов и тряпок и даже(!) чудных таблеток для стиральных машин.
А тем временем поезд прибывал на Финляндский вокзал.
После Хельсинки с его промытой зеленью и патриархальными домиками совсем рядом со столицей, угрюмые закоулки на подъезде к Финляндскому вокзалу, кажется, не на шутку напугали моего американского визави. Он с недоумением озирал шанхайские постройки с намалеванными неприличными надписями; слегка удивился мрачному виду Крестов, с зарешеченными бойницами — с видом прямо на наш скорый поезд; старые, страшные железнодорожные составы тоже не радовали глаз; зелень осталась где-то на уровне Комарово. Я представила себе первые впечатления человека, прибывшего в город Петра и вздрогнула.
Пол ехал посмотреть на «Русский Версаль», но для начала должен был окунуться в русскую нищету, нецивилизованность и грязь вопреки недешевым железнодорожным билетам.
И ведь все западные туристы проходят через это, вдруг поняла я. Стоит ли удивляться тому, как странно они порой ведут себя в нашем городе? Недавно мы с друзьями сидели в одном маленьком уютном ресторане, где вечерами негромко играют джаз. Все было тихо и, не побоюсь этого слова, романтично до того момента, как в ресторан не ввалилась группа французских туристов. Они громко хохотали, требовали меню, напрочь заглушили двух музыкантов, которые пытались продолжать выступление. Они не обращали внимания на других посетителей ресторана и явно считали само собой разумеющимся, что все внимание официантов уделялось только им. В чем сила брат? В евро.