Затем я отправился из двери в дверь — в «Дет[скую] Л[итерату]ру». Был встречен приветливо (рекомендация Маршака!), предлагают сотрудничать, просят ознакомиться с журналом.
Но главное — я там познакомился с В. Шкловским. Когда я сказал, что я научный работник и начинающий писатель, он сразу заявил, что знает меня. Ему говорил обо мне три дня назад Маршак, а также он слышал обо мне от Макаренко.
— Говорят, вы пишете хорошие детские книжки? — спросил он.
Итак, обо мне уже ходит молва среди писателей.
Просил его прочесть «Перв[ого] воздухопл[авателя]», и он согласился. Я тут же дал ему рукопись, которую взял секретарь редакции, чтобы отправить к нему (он всегда ходит без портфеля).
В разговоре он назвал изобретателя шара Монферраном, а я был настолько невыдержан, что его поправил. Потом, конечно, раскаялся — но поздно.
А все-таки не блещут эрудицией наши писатели, даже такие, как В. Шкловский. Боюсь, что моя невежливость произвела на него неблагоприятное впечатление. Но в общем, обещал прочитать дней через 10.
Завез Маршаку «Кинжал».
29–31 марта. Писал конспект «Истор[ии] математики средних веков».
1 апреля. Суббота. Звонил Шпет. Рукопись передана Сперанскому, но он ее еще не прочел.
В телефонном разговоре с Маршаком узнал грустную новость о смерти А.С. Макаренко. Умер один из тех двух писателей, которые так много сделали для меня. Своим отзывом о «П. в.» он очень помог мне. Но дело не в этом…
Жаль его, как человека и как писателя, который, правда, сделал много, но мог сделать еще больше. Так недолга была его писательская деятельность!
«… Великие надежды и радости, когда-то волновавшие наше сердце, уплывают и исчезают в океане вечности…» (Диккенс «Крошка Доррит»)
Вечером перепечатал план «Истор[ии] матем[атики] ср[едних] веков».
2 апреля. Воскресенье. Был утром у С.Я. Маршака. Удивительный человек! Лег в 3 часа, а встал рано утром и перечитал обе сказки. «Финиту» очень хвалит, а «Пр[авосудный] кинж[ал]» — увы! — совершенно забраковал. Псевдорусский стиль, неживые герои, приспособленчество (в конце) — одним словом, вещь плохая и печатать ее нельзя! Что ж, положу под спуд. Как говорит Я.Я., полезны и отрицательные опыты. Буду знать, как не надо писать…
Вообще он с похвалой отозвался о моем литературном вкусе, даже удивлялся, откуда у меня взялся такой вкус, поскольку я не вращался среди кругов столичной литературы. Среди людей, приходящих в литературу самотеком, такое явление встречается исключительно редко.
Но потом заметил, что если судить по «Фините», у меня вкус хороший, а по «Кинжалу» — двойственный!
«Финиту» он будет рекомендовать в альманах «Год XXII» (секретарь Елена Марковна, ред[актор] Лагин). И считает, что Детиздат должен выпустить ее отдельной книжкой.
Хочет ознакомиться с моими матем[атическими] работами (для «Д.Э.») Надо будет завезти.
Интересны отзывы С.Я. О писателях. Когда я сказал, что отдал читать «П. в.» Шкловскому, он его назвал Джинглом — не весьма приятный персонаж из «Пикквик[ского] клуба».