— Я здесь не при чем, — прошептала она плаксиво. — Это… Другой.

Голос у Френ был не совсем реальным. Аркас понимал, что она говорит, скорее интуитивно.

— Кто? — вздрогнул Никас. — Здесь есть кто-то еще?

— Он приходил ночью.

— Кто?! — Никас схватил Шизофрению за голову.

— Господин.

Журналист замолчал, моргая. Это было уже слишком.

— Что ему от меня нужно?

— Я не знаю. Но ты видишь его следы.

Внутри черепа знакомо звенело, появилось ощущение нарастающей легкости. Таблетки всасывались. Одевшись, Аркас со вздохом уселся на диван, и замер. Шизофрения была здесь. Она притулилась рядом, и ткнулась ему в плечо. Журналист погладил ее по щеке.

— Ничего, — произнес он спокойно. — Никас сейчас возьмет себя в руки Ему просто нужно регулярно пить таблетки. А он не пьет.

Девушка всхлипнула.

— Итак, Френ. Кто такой Господин?

Ему никто не ответил.

Через несколько минут Никас поднялся и пошел на кухню. На плафоне, подрагивая крыльями, сидела бабочка. Та самая. У человека появилось неукротимое желание, размазать ее туго свернутым журналом.

Дверь холодильника была открыта. В нем ничего не было, даже полок. За спиной послышались шаги.

— Ты оставил самое вкусное…

Аркас понял, что сейчас он умрет от кровоизлияния в мозг. Или от инсульта. От сердечного приступа. Такое перенести было нельзя. Он будет жить, пока не обернется. Пока не увидит.

Несгибающиеся пальцы тронули его затылок. Холодные, как предательство.

— Мой язык. Надо было съесть его, что бы я молчал!