— Ну?
— Что ну?! В Ленинграде при изготовлении торпед для флота брак сократился в пять раз! Пять! Понимаешь?!
— Хорошо. А мы-то при чем?
— А при том! Я как представитель ЦК взяла на себя шефство над женскими коллективами, специально организованными для такой работы. Направление перспективное! Вот и у вас такой будет, все уже договорено. Насосы и форсунки будут делать! Оборудование точное уже везут из-за границы.
Пока мы так мило беседовали, ворота окончательно распахнулись. Внутри зафырчало, и на свет очень медленно и плавно, как ночью в цеху, на первой передаче выкатилось шасси. Именно шасси. Ни кузова, ни кабины не было. Только пол, который, изгибаясь, образовывал переднюю стенку моторного отсека, с боков ограниченного крыльями. Картину дополнял радиатор, возвышавшийся прямо перед водителем.
Выкатилось и встало, давая всем вволю собой полюбоваться. А потом, тронувшись с места, поехало вдоль толпы. В этот момент меня дернули за рукав. Оборачиваюсь — Милов.
— Сын!
— Что сын?
— В правление из роддома звонили! Сын у тебя родился!
— Да ты что?!
Проезжавший мимо зачаток машины взвыл двигателем при перегазовке, водитель переключался на вторую и… что-то резко и сухо, как выстрел, треснуло, завизжало со скрежетом. Свет померк.
Глава 11
БОЛЬНИЦА
Белый потолок. Высокий. Шевелиться сил нет совершенно. Поводив глазами по сторонам, насколько позволяли бинты, разглядел только побеленные поверху стены и окно, отделявшее меня от осенней серости. Ё-мое, как же больно-то! Зато сразу снимает дурацкие вопросы — и так понятно, что в больнице. Похоже, морду лица мне отрихтовало изрядно, да и сама головушка болит, будто скальп сняли. А уж что внутри нее творится — лучше сразу сознание обратно потерять. Я бы рад, да не получается. Для этого усилия какие-то приложить надо, а я даже пальцем пошевелить не могу. Попробовать покричать?
— Фффыыаа! Фффыыаааа!!!
Едрит мадрид! Доктора, чтоб их! Они мне что, рот зашили?! Ага, и похоже, челюсть как покойнику подвязали, тьфу, тьфу. Блин! А что так тихо? Я ж в морге!!!
…Да, испугаться было удачной находкой. Сколько времени-то прошло? Или я за полярным кругом и здесь всю дорогу белый день? Это вряд ли, октябрь все-таки. Значит, не меньше суток, судя по тени от лампы на потолке, которая примерно на том же месте, что и в прошлый раз. Голова болит меньше. Привык, что ли? Нет, кричать я сегодня не буду, больно уж мне нащупанные распухшим языком осколки зубов не нравятся. Да и челюсть не просто так подвязали, наверное. Если перелом, то его лучше не тревожить. Попробую напрячься и руками пошевелить. Ага! Получается! Еще немно…
…Перестарался. Тень на потолке уже не удивляет. Даже приятно. Есть в мире что-то неизменное, на что опереться можно. Вот на руки опираться пока нельзя, хотя шевелить ими понемногу получается. Похоже, выползаю потихоньку. Мне б живого человека увидеть, а то все сам с собой да сам с собой. Не может быть, чтоб меня не проверяли, надо только подождать пока кто-нибудь не придет. И не отрубиться до этого. Скучно. Заняться самокопанием? Гораздо интереснее подумать, что с машиной произошло. Жаль не видел ничего. Но на слух движок на высоких оборотах работал, а водитель переключался. Странно, обороты он вроде должен был снизить перед включением второй. Синхронизаторов в коробке нет. Значит, авария, скорее всего, именно из-за несогласованности двигателя и коробки произошла. Что могло развалиться? Да все что угодно! Опаньки! Кто это у нас? Какая милая женщина! Тетка! Тетка!!! Ты куда?! Блин…
А… Новый персонаж. «Едет, едет доктор сквозь снежную равнину, порошок заветный людям он везет». Обезболивающее где? Хотя… Что там на нынешний день актуально? Морфин? Ну его к лешему.
— Оперативный уполномоченный отдела ЭКУ ОГПУ по борьбе с вредительством и саботажем Косов!