Как все долго и сложно! Получается, что я забыл пароли. Значит, нарушу инструкцию и просто прослежу за парнем, а потом, выждав удобный момент, напомню ему о себе. Обрывки памяти подсказывали, что он знает меня в лицо, потому что мы уже с ним раньше встречались по нашей диверсионной работе. Только не помню, по какому именно делу и при каких обстоятельствах. Но, во всяком случае, он должен меня узнать.
Решил пока установить за ним наблюдение. Для этого я оставил машину на платной парковке и пошел к магазину. По дороге ощущал себя не слишком уютно. Без машины мне казалось, что я лишен защитной брони. Хотя, на самом деле, никакой брони, конечно, в пикапе не имелось. Просто за рулем я чувствовал себя в собственном личном пространстве, а на просторе улиц это чувство сразу же исчезало. Народ в это время уже валил с работы, и на перекрестках скапливались толпы прохожих, спешащих после службы кто по магазинам, кто в кафе и рестораны, а кто и просто сразу домой.
Вспоминаю, что никогда не любил толпу, потому что не умел ее контролировать. Да и случись что-нибудь, я не хотел бы посреди толпы горожан затевать перестрелку. Одно дело, когда убиваешь противника, сознательно служащего вражескому государству, например, полицейских или охранников важных инфраструктурных объектов. И иное дело, когда приходится убивать мирных жителей, которые, в сущности, виноваты лишь в том, что голосуют на выборах за того или иного политика.
А ведь, как показывают социологические исследования, большинство людей, составляющих народ, голосует не из-за политических убеждений, а лишь из-за личных симпатий к тому или иному кандидату. И многие принимают решение, кому отдать свой голос, просто глядя на внешность политика по телевизору и решая, насколько он симпатичный. Так что массовые убийства — это не моя специализация. Я понимаю, что простые люди, по большому счету, не виноваты в государственной политике. Потому цели моих диверсий составляют промышленные и инфраструктурные объекты, а не места массового скопления людей. Ну и те, кто управляют вражеским государством на самом деле, разумеется. Хотя до них пока даже не знаю, как добраться. Может, подскажет наш хакер?
Стараясь наблюдать за хакером издали, войдя в магазин, я делал вид, что рассматриваю новые модели ноутбуков, а сам украдкой разглядывал парня. На вид он лет двадцати пяти, типичный ботаник в круглых старомодных очках, с худым вытянутым лицом, немного похожим на лошадиную морду. На голове у него реденькие светлые волосы. Одет в белую рубашку без галстука и в бежевые брюки. На груди бейджик с именем. Внешне он улыбчивый, терпеливый и доброжелательный с посетителями. Такой вряд ли вызовет подозрения у кого-нибудь.
И, тем не менее, он наш агент-хакер и есть. Ошибки быть не может. Я даже знаю, что его зовут не Николас Смит, как написано на бейджике, а по-другому. Но, точное имя все-таки не помню. Наконец, этот ненастоящий Смит заканчивает консультировать какого-то пожилого мужчину, желающего купить новый монитор для компьютера, и обращает внимание на меня. Подходит ко мне и говорит:
— Чем могу помочь, сэр?
Я взглянул ему в глаза, и вдруг в моей больной памяти вспыхнуло название: «Детройт-22». Что это? Город-спутник Детройта или что-то другое? Может, запасной пароль? Почему бы и нет? Так и говорю ему тихо, почти шепотом:
— Детройт двадцать два.
Он как-то странно смотрит на меня. Говорит громко:
— К сожалению, сэр, такой модели принтера у нас в магазине сейчас нет. Возможно, вам подойдет другая? Могу предложить одну из этих.
Он берет со стойки рекламный буклет и шариковую ручку. Затем, закрыв спиной поле обзора видеокамеры, висящей в зале, быстро пишет адрес.
— Спасибо, я подумаю, — говорю я, забираю буклет из его рук и быстро выхожу из магазина. Понятно, что он шифруется. Работа у нас такая, диверсионная.
Глава 14
Выйдя из магазина, я прочитал надпись шариковой ручкой на буклете с рекламой принтеров: «Кемпинг-парквэй, Гриффит-стрит 15–27, полночь». Как я понял, мне парень назначил свидание. Что ж, это место я знаю. Те самые пригородные трущобы с трейлер-парками, куда недавно сам отвозил погулять рыжеволосого бомжонка. Неприятный район, но придется туда ехать, да еще и углубляться в самое сердце этих трущоб, судя по адресу.
Тут внезапно вспомнил, что же такое «Детройт-22». Оказывается, я сказал парню пароль для экстренной связи, означающий, что я на грани провала, нахожусь в бегах и нуждаюсь в экстренной помощи с убежищем, чтобы там отлежаться какое-то время, пока мне не подготовят новые документы и пути отхода. Интересная ситуация. Теперь понятно, что парень разволновался. Впрочем, новые документы мне на самом деле очень пригодятся.
Легенда Джима Рассела, хотя я ее и не помню, рассыпалась вместе с моим бегством из больницы. Но и Альфредом Лемавски мне долго оставаться небезопасно. Покойника, разумеется, рано или поздно идентифицируют и введут данные во все базы. Так что чистый идентификационный номер социального страхования и новые водительские права мне совсем не помешают. А ещё очень хотелось бы получить консультацию от хакера по людям с чипами в головах. Интересно, что он скажет о микросхемах, вживленных прямо в мозги?
Хакер, конечно, понервничает несколько часов, но, в сущности, для меня пока все складывалось не так уж плохо. Несмотря на значительные дыры в собственной памяти, я сумел добраться до того, кто поможет мне. Учитывая все эти новые обстоятельства, я скоординировал собственный план атаки на завод по сжижению природного газа. По моим прикидкам, если все пройдет так, как я задумал, то к полуночи ни завода СПГ в порту, ни газохранилища при нем не останется, а на их месте разгорится огромный пожар. И тогда возможность отсидеться в безопасности станет для меня очень актуальной и своевременной.
Воплощая намеченный диверсионный план, я сначала купил себе в ближайшем торговом павильоне, торгующем дешевой одеждой и аксессуарами, большую брезентовую сумку, просторную серую толстовку с капюшоном и простую черную вязаную шапку, которая хорошо растягивалась. Сев в машину, я примерил получившуюся балаклаву, легко натянув вязаную шапочку до подбородка. Глядя сквозь неплотную вязку, я наметил нужные места, прищепнув их пальцами и прорезал маленькими ножницами сначала одно отверстие, а затем — другое. Когда снова примерил, из салонного зеркальца на меня смотрели два глаза на черной голове. Больше ничего в моей внешности наблюдатели не заметят. А если еще капюшон толстовки накину, да надену большие темные очки, то и очертания черепа никто понять толком не сумеет даже при тщательной компьютерной обработке кадров с видеонаблюдения.
Но, пока время не пришло, и я снял шапку-балаклаву, засунув ее в бардачок пикапа. До основного мероприятия мне оставалось провернуть еще одно небольшое, но очень важное дельце. Вот только надо снова замаскироваться. Конечно, это перестраховка на грани паранойи, но лучше, чтобы даже внешность Альфреда Лемавски не попала в камеры того магазина, куда я направлялся. Потому, прежде чем снова выйти из машины, я приклеил достаточно длинную рыжую бороду.