— Чего ты орешь, как резаный? Хочешь, чтобы ее убили, на этот раз окончательно?

Жак де Ли замолкает на полуслове, остатки хмеля на глазах покидают его. Какая-то минута, и баварец окончательно трезв.

— Ты прав, здесь не место для серьезной беседы, — соглашается он, зыркнув по сторонам. — Пошли отсюда.

На дворе уже ночь, Мюнхен засыпает. Пылают факелы, вдетые в каменные кольца в стенах домов. Громко цокая копытами по брусчатой мостовой проезжает ночной патруль, пятеро всадников с копьями и булавами на поясах. Покосившись на нас, старший патруля почтительно приветствует Жака де Ли, тот величаво кивает.

— Где ты остановился? — спрашивает великан.

— Нигде, — пожимаю я плечами, — стражники у дворца сказали, что ты отправился в город, и я сразу же начал тебя искать.

— Значит, остановишься в моих покоях во дворце, — решает рыцарь.

Кони идут медленно, звонко цокают подковы. Жак де Ли задумчиво косится на меня, громко вздыхает.

— Ты слышал про Пьера? — помявшись, спрашивает он.

— Нет.

— Малыш пытался отбить малышку Клод у англичан, но те его убили.

Я киваю. Два года тому назад, во время заключения в подземной темнице аббатства Сен-Венсан я каким-то чудом видел его смерть, словно рядом стоял. Рыцарь умер как герой, что и говорить. Остаток пути мы проделываем молча. К центральному входу мы не суемся, у боковой калитки Жак де Ли бросает пару слов караульным, те косятся на меня с подозрением, но во дворец пропускают.

Оставив лошадей на попечение конюха, нестарого еще мужчины с поредевшими волосами и хмурым лицом, мы долго петляем по узким переходам, пока не оказываемся у покоев Жака. Первым делом он плещет в два кубка вино, один пододвигает мне. Я плюхаюсь в кресло, второе скрипит под чудовищным весом баварца.

— Повезло тебе, — бросает великан, осушив кубок в два глотка, — что маркграф Фердинанд как раз в отъезде, снова с чехами воюет. Очень уж он на тебя зол. Боюсь, даже слушать бы не стал, сразу бы приказал с живого кожу сдирать.

— Повезло, — соглашаюсь я.

Мы осушаем еще по одному кубку, затем великан решительно отставляет кувшин в сторону.

— Итак, давай по порядку, — требует он.

На секунду я задумываюсь с чего начать. С того, как мы поплыли убивать дядю французского короля, или с истории о предателе? С ордена Золотых Розенкрейцеров, или с рассказа о рыцаре, что охотился за головами? С того, как я попал в подземную темницу, или с корабля-призрака? Наконец решаю быть лаконичным, словно я какой-нибудь древнегреческий спартанец, а не жизнерадостный француз.

— Где-то год назад я решил отомстить за смерть Жанны, — начинаю я.

Поймав удивленный взгляд великана, равнодушно говорю: