– А что с ним не так?

– Да всё с ним не так! – в сердцах воскликнула она. – Ни поздоровается никогда, ни доброго слова не скажет, уткнется в землю и прёт вперед. А что там интересного, в земле-то?

– Ну, вдруг кто копеечку обронит – денежка малая, а всё прибыток, – ответил я.

Шутка оказалась в кассу – женщина благодарно засмеялась.

– Разве что так, только он сам скорее копеечки потеряет, чем найдет что. И чего в нём Ленка нашла? Девка-то хорошая, жаль, что с матерью у ей так плохо сложилось...

– А что с ней?

– Паралич разбил, года три уже, – охотно сообщила она. – Так и лежит без движения, а Ленка за ней ходит. Потом этот у ней появился – за ним тоже начала ходить. Ребенок родился – уже за тремя смотреть пришлось. Смотрю на неё – и слезу вышибает! Я ж её вот такой знала, конфетками угощала!

Она показала, что ростом тогда Ленка была этой женщине по пояс. Конечно, это было художественное преуменьшение, потому что восемьдесят сантиметров дети должны набирать раньше года, когда им ещё не до конфет, но смысл я понял. Дому было лет двадцать, с тех пор моя собеседница и Ленка с матерью тут и обитали. А пару лет назад у них появился зять – тот ещё подарочек, похоже. Ну и ребенок родился – с одной стороны, радость, с другой – дополнительные хлопоты.

– И что же, он совсем-совсем не помогает жене? – с осуждением в голосе спросил я.

– Совсем! – подтвердила женщина. – Да его и дома-то не быват, то на работе, то так, от безделья бегат куда-то. Наверное, и сейчас спешит – зайдет в квартиру, жрать потребует, слопает всё, что Ленка приготовила, и снова убежит.

– Да, не дело так жить, – я покачал головой. – А что же Ленка терпит его выкрутасы? Выгнать – и всех делов.

– Ой, не говори! – она махнула рукой. – Но так просто не выгонишь же.

– Это ещё почему?

– Дык ведь она-то не работает, на дочку пособие получает и пенсию за мать. А там слезы одни. Вот и живут на его зарплату – он же всё-таки работает, что-то домой приносит.

– А, ну раз так, значит, не всё плохо, – я позволил себе улыбнуться. – Ну а что убегает куда-то – так ведь обратно возвращается.

– Возвращается, – подтвердила женщина. – Но всё равно – недобрый он человек!

Я с ней согласился, и мы расстались, очень довольные друг другом. Она – тем, что сумела выплеснуть негатив в отношении Морозова на совершенного нового человека, а не на привычных подружек. Ну а я узнал несколько фактов, которые, возможно, помогут мне разобраться с этим делом без особых проблем.

***

Что я мог сказать про Марка Морозова после двух разговоров с людьми, которые его немного знали и недолгого наблюдения за ним самим? Не так уж и мало. Судя по всему, он был в какой-то мере обижен на советскую власть, которая не оценила его таланты и заставила всего лишь вводить данные в ЭВМ. У братьев Стругацких, помнится, в книге «Понедельник начинается в субботу», этим занимались некие «девочки», а у главного героя были более интересные занятия. Морозову роль «девочки» явно претила, но он стиснул зубы и держался, понимая, что найти подобное место, да ещё и в оборонке, ему будет непросто. В КБ Миля он, кстати, проработал уже лет пять – с тех пор, как там решили завести собственного компьютерного монстра, – так что считался старожилом, а такими кадрами на советских предприятиях стараются не разбрасываться.

То есть Морозов был крепким профессионалом, да ещё и сумевшим защитить кандидатскую степень; я мысленно дал себе задание узнать название его кандидатской диссертации – это, правда, к моему делу относилось мало, но удовлетворять своё любопытство за государственный счет умели не только инженеры советских НИИ. И при этом он явно не был агентом вражеских разведок – в противном случае он бы больше интересовался разработками своего КБ, и этот интерес рано или поздно заметил бы Василий Иванович. Правда, в этом я уверен не был – секретчик у Миля был хоть и свой, из старых, проверенных кадров, но и работал он явно по старинке. Впрочем, в эту область человеческих знаний я вряд ли сунусь. Пусть тёзка Чапаева спокойно доживет до пенсии, он это заслужил хотя бы потерянными на войне пальцами, тем более что ему и осталось-то хрен да нихрена – меньше года. Разработка Морозова может занять как раз весь этот срок.