– Не знаю, честно, – призналась она. – Это была мечта, а тут она раз – и исполнилась.

– Даже два раза, – добавил я.

– Да, даже два раза... Мне девчонки в институте не поверили, когда я сказала, что на «Гамлета» попала и в первом ряду сидела, сказали, что я всё выдумала. Я им даже про Высоцкого не стала говорить, чтобы совсем за врушку не начали держать...

– Да и правильно, – я легонько тронул её за плечо. – Это твоя жизнь, ты знаешь, что правда, а что неправда, а им об этом и знать незачем. Ну что, посмотрим «Маскарад»? Или показать тебе, где ты спать будешь?

Она задумчиво понаблюдала за Арбениным, который обменивался репликами с богато наряженным мужчиной, и помотала головой.

– Нет, ещё одного спектакля я сегодня не выдержу. А ты играешь на гитаре?

– Немного, – осторожно ответил я.

Обычно такие вопросы заканчиваются одинаково, хотя я ни разу не попадал в подобную ситуацию – моя жена всё же трезво оценивала мои музыкальные способности.

– А сыграй что-нибудь?

«Ну вот».

– Что-то конкретное? Или на свой вкус? – я решил не ломаться.

Всё же я не был настоящим музыкантом, хотя тот же Высоцкий охотно брал гитару и тоже не доводил до настойчивых уговоров.

Нина снова задумалась.

– Давай на свой.

Она оглянулась и указала на стол у стола:

– Можно?

– Конечно.

Она села и приготовилась внимать, а я взял гитару и задумался. Можно было сыграть что-то из популярного сейчас – с современными хитами я уже немного разобрался, и даже если отбросить патриотичные и партийные песни, то всё равно выбор был. По радио тут регулярно пускали «Ваше благородие», «Ледяной потолок» или «Увезу тебя я в тундру», крутили и «Свадьбу», и даже «Черную кошку». Этот вариант был узнаваем, беспроигрышен – и очень, до скрежета зубовного банален. Хуже, наверное, было лишь попытаться изобразить что-то из Высоцкого – во мне точно не было его экспрессии, а в спокойном состоянии его стихи не работали. Можно было, наверное, попробовать воплотить в жизнь то видение, которое меня посетило во время импровизированного сейшена на квартире Золотухина, но здесь и сейчас «Кукушка» – да и весь Цой целиком – был на редкость неуместен. Я мысленно перебрал тот репертуар, что успел опробовать за прошедшие с покупки гитары три дня – и остановился на песне, которая в среду лучше всего отражала моё упадническое настроение и привела к появлению на свет рапорта на увольнение и к покупке гитары за космические по советским меркам деньги. При этом сама по себе эта песня упаднической не была.

Я перехватил гитару поудобнее, посмотрел на Нину, которая приготовилась слушать – словно отличница лекцию по важному предмету. Сыграл небольшой проигрыш – и запел.

«Если день в тоске постылой тащится с утра,