Инталия тоже сидела у костра — готовила бинты с пропиткой по собственному рецепту, зная, что в пути растревоженные раны непременно начнут кровить, добавляла воду и травы в котелок с отваром, улыбалась, распространяя вокруг спокойствие. Этот прием она тоже когда-то подсмотрела у отца. Командир гарнизона после боя всегда отправлял женщин во двор с какой-нибудь неспешной работой — бобы перебрать, бинты смотать, главное было в том, что красивые, спокойные женщины сидели на виду у всех и подавали незримый сигнал: «с нами все в порядке!» «Вы нас уберегли»!

Арикшавер, напротив, закончив свои дела, ушел в фургон — спать. Время от времени Инталия подходила к скрипящему во сне зубами магу, меняла лежащие рядом накопители, смазывала губы упрямца зельем и возвращалась к огню, где продолжалась осмысленная суета.

Потери со стороны каравана были серьезными: часть лошадей разбежалась, три из девяти фургонов разломаны в щепки, погибло четверо солдат, двое тяжело ранены, остальные напуганы и поцарапаны, однако нужно было следовать дальше.

Рукастый прапорщик успевал везде — усадил пару солдатиков строгать прихваченные в дорогу жерди, чтобы заменить сломанные оглобли, других послал на поиски толстых веток, способных временно заменить снесенные полульвами стойки, еще одному поручил сшивать разодранные в пылу драки тенты, самому способному доверил ремонт сбруи, а записного лентяя отправил искать лошадей с наказом без трех сивок не возвращаться!

Сам же прапорщик вместе с лейтенантом копали могилу. Одну на всех погибших. Тела полульвов собрали и сложили в груду, их собирались сжечь магическим огнем, чтобы, не дай Свет, не воскресли по прихоти своих шаманов.

Не успели люди выкопать достаточно глубокую яму, как из дрожащего марева полуденного зноя появились несколько плечистых фигур в широких светлых плащах с капюшонами. Прапорщик выругался себе под нос и, отшвырнув лопату, схватился за клинок. Лейтенант чуть замешкался, но лопату кинул прицельно — в полупустое ведро с водой. Жестянка загрохотала, привлекая внимание караула. Там вскинулись, и через пару минут все похватали оружие, прячась за повозки, только Инталия и закутанный в тьму некромант подошли к офицеру и встали рядом с ним, бестрепетно глядя на лейвосов, неподвижно стоящих у границы защитного круга.

Один, более мелкий полузверь шагнул вперед и протянул на вытянутых руках развернутую выделанную шкуру, покрытую картинками. Лейтенант глянул на потеки киновари, нахмурился и растеряно оглянулся на прапорщика. Старый солдат подкрутил ус и отправился на подмогу, в то время как некромант и магомедичка зажги на ладонях по маленькому огоньку, предупреждая делегацию о собственных возможностях.

На своеобразной «бумаге» обнаружились криво нарисованные значки, изображающие лейвосов и людей. После внимательного изучения послания и некоторого времени, потраченного на царапанье веткой по земле, выяснилось, что караван нечаянно угодил под весенний набег молодых самцов. Старейшины клана вышли к людям, чтобы забрать тела, гарантируя, что нападений больше не будет и мести за «весенний гон» не последует.

При этом умные глаза самого высокого лейвоса, облаченного в просторный плащ, оглядели тела людей, накрытые парусиной, сравнили с грудой тел его сородичей и взгляд его, брошенный на некроманта, стал задумчиво-уважительным. Почему именно на некроманта? Потому что на поверженных полульвах практически не было кровавых ран, зато у каждого второго в центре груди красовался пепельный круг, называемый среди специалистов «касание праха». Именно так убивали очень сильные некроманты, а лейвосы, судя по всему очень тонко, как и все кошки, чувствовали магию.

Полульвы, вероятно, собирались высокомерно забрать своих и вернуться в клан, но Арикшавер испортил им все планы. Вмешавшись в переговоры, он затребовал вернуть всех коней, восстановить повозки и провиант, пострадавший во время ночного нападения. На возмущенное рычание мелкого «кота», некромант направил ладонь в сторону сложенных тел, заставить одно из них пошевелиться. Лейвосы моментально замолчали. Некую особенность поднятых тел знали все — они стремились туда, где жили, если только некромант не перехватывал управление лично.

Инта знала, что настоящий ритуал подъема тела требует подготовки и не так уж прост, Шер просто блефовал, и обозначая свои возможности, лишь слегка потеребив труп нитью тьмы, но «котам» хватило — они тотчас сменили тон «беседы», и вскоре к лагерю вернулись перепуганные лошади, хотя и не все. На замену полульвы привели флегматичных ишачков, которых запрячь в тяжелые фургоны было невозможно, но зато на них можно было погрузить поклажу.

Из еды лейвосы признавали только мясо, потому и доставили к биваку пяток туш. Прапорщик чуть не взвыл — такое количество свежего мяса быстро протухнет на жаре, а разделывать и обрабатывать его на месте — значит, застрять в опасной близости от поселения «котов» на длительное время. Дело решила Инталия. Она просто накинула на мясо кокон, в котором сохраняли раненых, и припечатала сверху амулетом, сообщив, что дня на три его хватит, а там и мясо кончится.

В итоге, когда полульвы удалились, унося на плечах своих мертвецов, лейтенант произнес прощальное слово над могилой солдат, Арикшавер вогнал в землю некроамулет, который не даст баловать шаманам, и потрепанный караван двинулся в путь.

Ехать решили всю ночь. Маги, не жалея резерва, развесили бездымные огоньки на углах фургонов и всю ночь не спали, удерживая охранный контур. К рассвету они добрались до большого села и без лишних слов въехали главную площадь. Прапорщик разместил солдат за столом самого большого трактира, а сам пошел к старосте, объяснив свой визит просто:

— Мы их от лейвосов собой прикрыли, пусть поделятся.

Его переговоры увенчались успехом. К обеду, когда Инта успела прикупить разных мелочей в обмен на мелкие магические услуги, прапорщик вернулся с тремя телегами, полными провианта, и тремя парами коней. Хитрец обменял ишачков на лошадей с доплатой и выторговал зерно и сало как «приварок». Солдаты, которым надоело идти пешком были довольны. А маги успели найти кузнеца, он и стянул рваный полог железными скобками и перековал лошадей.

Дальнейший путь прошел без происшествий. К десятому дню, на рассвете, когда солнце еще не пекло, а лишь мягко сияло, румяня траву, на горизонте показалось что-то черное, отделенное от серебристой травы красно-коричневым. Прапорщик подтолкнул коленями свою кобылку, вырываясь вперед, а потом поднял руку, призывая всех ко вниманию:

— Герр маг, — позвал он, — прошу Вас, проверить дорогу, крепость близко.

Арикшавер, нисколько не споря, чуть подвернул рукава своей мантии и пустил по дороге «шепот пепла». Несмотря на яркий день, царящий вокруг, всем путникам пришлось зажмуриться — так ярко полыхнули притаившиеся на дороге степные твари. Дальше некромант двинулся вперед, щедро посыпая путь стеклянными осколками вперемежку с битыми горшками. Все это крошево было полито зельем из запасов Инталии и должно было защитить дорогу от нечисти на несколько грядущих месяцев.

— Герр прапорщик, — непринужденно поинтересовался некромант, — как Вы узнали, что дальше ехать опасно?