В этих правах был такой вкладыш картонный, на котором в случае правонарушений гаишники делали проколы. Первые несколько лет я ездил без единой дырки на этом вкладыше. Иногда даже и нарушал чуть-чуть, но я всегда умел общаться с гаишниками – им же скучно, а я парень веселый всегда был. Пошучу, анекдот расскажу – и меня отпускали, говорили только, чтобы не нарушал больше. Но потом один принципиальный попался – и появился у меня первый прокол.

Много всего интересного было в мои студенческие годы. Я не скрываю, что никогда не был пай-мальчиком, у меня постоянно были какие-то приключения, самые разные, в том числе сомнительные знакомства. Ну и иногда влипал в истории, конечно.

Как я уже упоминал, я делал оформление для разных баров в Москве, поэтому у меня было много знакомых барменов. Одного из них звали Слава Орлов, он работал в баре «Молоко» в Олимпийской деревне, очень модном, очереди туда всегда стояли. У Славы было, кстати, такое любимое выражение: «Икра может быть черной, лишь бы хлеб был белый».

И вот мы со Славой один раз пошли в Центр международной торговли на концерт Преснякова-младшего, а потом поехали к одной его знакомой. Там уже была компания, какие-то девчонки. Посидели, пообщались, потом вдруг звонок в дверь. Оказалось, что это участковый. Стал проверять документы, у девчонок, которые с нами сидели, были какие-то проблемы с пропиской, он попросил их пойти с ним. Ну и все остальные тоже разошлись потихоньку. Прошло несколько месяцев, я уже и забыл об этой истории. И вот как-то утром будит меня мама, говорит: «Андрей, к тебе пришли». Заходят три человека в черных плащах с удостоверениями милиции, говорят, что меня вызывают почему-то в милицию по охране общественного порядка в Метрополитене. Прихожу туда, просят подождать, и вот почти час сидел, думал, что же такое мог сделать, что меня вызвали. А я ведь тогда делал мебель, и это уже сама по себе была серьезная статья, поэтому мне было чего опасаться. Но когда все-таки позвали в кабинет для разговора, выяснилось, что все было дело как раз в тех самых посиделках, потому что знакомая Славы была женой какого-то вора в законе, который сидел. Поэтому участковый туда не случайно зашел, за квартирой следили. Ну я-то ничего не знал и знаком ни с кем из них не был, поэтому честно на все их вопросы ответил, и меня отпустили. Но эта история мне запомнилась.

Эту историю рассказал мне один знакомый цеховик. Весь бизнес в Советском Союзе был подпольный, и все предприниматели тоже были подпольными, называли их цеховиками. Это, конечно, было уникальное явление. Денег у них было много, но они старались не отсвечивать. Одевались скромно, ездили на «Запорожцах», но ставили на них двигатели от «Фольксвагена». И вот был у меня знакомый как раз такой цеховик. Он влюбился в девушку – она была одна из первых супермоделей, ее лицо было даже на обложке «Космополитена». А он был такой обычный парень, не красавец, ну и конечно, тоже держался скромно. Но тут он влюбился, делать нечего, надо как-то привлечь внимание девушки, тем более такой. Он узнал, что она будет на каком-то мероприятии, купил себе костюм за две тысячи долларов, часы за десять тысяч, ботинки за тысячу, обрызгался дорогим французским парфюмом, купил букет из ста одной розы. Приехал на это мероприятие, подошел к ней, вручил букет и прямо говорит: «Вы мне очень нравитесь, давайте встретимся». А она была простая девчонка, отвечает, мол, почему бы нет, давайте. И вот он снимает зал в загородном ресторане, берет в аренду «Чайку» из гаража ЦК, заваливает все цветами, привозит ее туда – играет оркестр, стол ломится, все прекрасно. Явно намечается продолжение, так что он снял рядом в каком-то дворце, кажется Екатерининском, роскошные апартаменты. Для того чтобы туда дойти, нужно было перейти через поляну, и, как потом оказалось, на этом поле был туалет с выгребной ямой (понятия не имею, зачем ее там вырыли), которая обычно была закрыта листом фанеры. А тут по какой-то случайности его не положили.

До сих пор помню, он мне это рассказывал: «Вот представь, Андрюха, идем мы с ней, красивые, я в костюме, она в вечернем платье, и тут в темноте оба падаем прямо в эту яму. Как мы с ней потом отмывались, словами не передать. Какая уж после этого любовь. Потом, когда встречались с ней где-то, делали вид, что незнакомы. Вот такая вот жизнь, Андрюха, сложная штука».

Я не случайно подчеркиваю, что начинал свою предпринимательскую деятельность в СССР, потому что те, кто мог тогда заниматься бизнесом, прошли такую школу жизни, что могут выкрутиться из любой ситуации, их ничем не удивишь. Была у меня такая история. Помните, я рассказывал, что в свое время очень удачно производил кухонные диванчики, которые буквально наводнили Союз? Так вот, было очень трудно достать ткань обивочную, мебельную, страшный дефицит. А у меня всегда было много разных знакомых, в том числе был директор шелково-ситцевого комбината на набережной Яузы. И вот как-то посмотрел я на ассортимент этой фабрики и увидел какую-то ткань веселенькую. Договорился с ним, что будем меняться по бартеру – я ему даю диванчики, а он мне – ткань. Взял этот ситец и стал из него делать обивку для диванов, и, надо сказать, на них был большой спрос.

Мебельщики в советское время были людьми уважаемыми, как и все, кто производил дефицитные товары. Помню, мы с женой получили квартиру кооперативную, и надо было там поставить телефон. А телефон можно было и год ждать, такая очередь была. Ну а у меня связей было ого-го. Поехал к начальнику МГТС, он говорит: «Ну конечно, Андрей Аркадьевич, сделаем». Ну я на всякий случай еще обратился к замминистра связи СССР, он тоже сказал, что поможет. И вот проходит две недели, раздается звонок от начальника МГТС: «Ну что, Андрей Аркадьевич, записывайте свой новый номер телефона». Я обрадовался, а через десять минут еще один звонок – от замминистра. Он тоже говорит, мол, готово, записывайте номер. Я думаю, неужели у меня будет сразу два номера телефона дома – это было невероятно круто, только у членов ЦК так могло быть. Ну и он мне диктует тот же самый номер телефона…

Это было тогда, когда я был депутатом Мосгордумы. Еду как-то на машине, вдруг звонок: «Здравствуйте, можно у вас столик заказать?» Говорю: «Вы ошиблись». Через десять минут еще звонок, опять про столик хотят заказать. Тут уж я спрашиваю: «А вы куда звоните?» Мне отвечают: «В ресторан «Чайка «». А звонки все продолжаются, и тут я понимаю, почему, потому что вижу, что вся Москва увешена растяжками ресторана «Чайка» с моим телефоном… Ну потом позвонили из ресторана сами. Девочка какая-то спрашивает дрожащим голосом: «А с кем я говорю?» Я отвечаю: «Депутат Московской городской Думы Андрей Аркадьевич Ковалев». Она, конечно, говорит, мол, извините, пожалуйста, приезжайте к нам, мы вам карточку со скидкой сделаем, банкет организуем, приезжайте, пожалуйста. Но я не поехал тогда, а оказался в этом ресторане только лет через десять. Но они уже сказали, что у них владельцы другие, мол, никаких скидок и банкетов…

Раз уж об этом заговорил, то расскажу немного о том, как я был депутатом. Вообще я был хорошим депутатом, старался помогать людям. Никогда не забуду, как помог одному ветерану, который по идее не должен был по московским законам получить квартиру в Москве – надо было прожить, кажется, десять лет, а ему пары лет не хватало. Я несколько раз ходил к Юрию Михайловичу Лужкову, обсуждал эту ситуацию, и удалось все-таки добиться, чтобы дали ему квартиру. Этот ветеран потом на каком-то моем концерте вдруг вышел на сцену и прочитал целую поэму, которую мне посвятил. Было очень приятно. Потом как-то уже лет через десять на радио рассказываю эту историю, ну и сказал, что не уверен, жив ли еще этот ветеран, и тут раздается звонок в студию, звонит он сам, говорит, что он жив, здоров, помнит про мою поддержку, очень благодарен до сих пор.

Очень многие интересуются, как я стал не только бизнесменом, но и певцом, но на самом деле, музыка была в моей жизни всегда. Собственно, уже с четырех лет, когда мама меня посадила за пианино. Помню свою строгую преподавательницу, которая меня била линейкой по рукам, если я что-то делал не так. Потом были занятия виолончелью по четыре часа в день, поступление в Мерзляковское училище при консерватории. Потом уже в институте я начал играть на гитаре и писал песни на стихи своего любимого поэта Блока. И вот уже примерно в двухтысячном году звонит мне приятель и говорит: «Андрюха, приезжай в клуб «Марика», тут сегодня какое-то огромное количество моделей». А я, что уж скрывать, бабник, так что сорвался и поехал. Приезжаю туда и вижу девушку просто неземной красоты. Подошел, познакомился, оказалось, что ее зовут Оксана и понял, что запал. Оказалось, что она работала в модельном агентстве, менеджеров которого я знал. Ну я купил огромный букет цветов, телефон в подарок и приехал к ним в офис. Напугал там немного девчонок, потому что у меня охрана была большая, но вручил ей букет и телефон. Утром я ей позвонил, она должна была в автобусе ехать в свой родной город, и мы проговорили два часа подряд. Я за ней ухаживал года три, наверное, поцеловались мы первый раз только через два года после знакомства. Каждый день говорили несколько часов по телефону. Один раз во время такого разговора она вдруг говорит: «Знаешь, вот если ты меня так сильно любишь, то приезжай в мой город прямо сейчас!» Я и сорвался: ехал много часов, а когда приехал, она сказала: «Зачем ты приехал, я же это не серьезно, просто пошутила». Так что я дико переживал, безумно ревновал, все время думал, как бы произвести на нее впечатление.

У меня был приятель, Леша Зотов, который играл на барабанах в очень популярной тогда группе «Зодчий». А я уже к тому времени заметил, что, когда, например, мои друзья байкеры пели в караоке, девчонки сразу к ним тянутся начинали. А у меня-то слух был абсолютный, я решил, что ничем не хуже. Купил себе домой караоке, начал петь потихоньку. Потом позвал маму послушать, но оказалось, что слух мой слегка поистрепался. Мама ужаснулась, но дала несколько полезных советов, я много тренировался. Как-то говорили об этом, и Леша Зотов мне сказал: «У меня же студия есть, приезжай ко мне, попробуем записаться». Я, конечно, приехал, спел, а он говорит: «Кое-где, конечно, между нот, но что-то в тембре у тебя есть, давай поработаем». И мы с ним стали разные песни придумывать. И вдруг он мне звонит и говорит: «Андрей, а я песню написал про тебя и твою девушку». Я обрадовался очень, записали мы с Лешей эту песню. И тут как раз Оксана была в Москве со своей мамой, я позвал их с мамой к себе в гости, спел песню. Мама ее, как сейчас помню, плакала, а она сидела просто с каменным лицом. Ну, думаю, вы уже поняли, что с девушкой у меня в результате не сложилось, зато сложилось с музыкой. Вся эта ситуация меня так всколыхнула, что как-то ночью я вдруг взял и сам написал песню. Позвонил прямо ночью Леше, он говорит: «Напевай, диктуй скорее, а то забудешь». Потом встретились, записали эту песню, а дальше меня как будто прорвало. На следующую ночь написал еще девятнадцать песен и не могу остановиться до сих пор. На сегодняшний день у меня уже пять книг стихов, более семисот самых разных песен. Ну и с тех пор начал потихоньку выступать, стали мои песни звучать на радио, даже снимал клипы. Потом уже увлекся хэви-металом (вообще я его всегда любил, просто не думал, что и сам могу тоже писать и петь такие песни) и появилась группа «Пилигрим», которая в свое время была довольно популярной.

Вокалом, кстати, я занимался с Натальей Зиновьевной Андриановой, знаменитым преподавателем Гнесинки, у которой множество наших звезд училось вокалу. После занятий с ней реально появились у меня успехи. Еще не могу не вспомнить о фониаторе Зое Андреевне Изгарышевой, которая лечила еще мою маму, и мне помогла. Фониатор – это человек, без которого не может обойтись ни один вокалист, если, конечно, ему дороги его голосовые связки, особенно, когда нагрузка высокая. Зоя Андреевна, например, даже обучила моих охранников самым основным приемам, чтобы выполнить роль фониатора во время гастролей или концертов, когда сама она не могла мне помочь. Сейчас, к сожалению, ее уже нет в живых…

Да, я работал на многих радиостанциях «Комсомольская правда», «Говорит Москва», «Пионер FM и «Первое популярное радио», а также был и ведущим на телеканалах «Столица», «РЕН ТВ», «МИР», «Music Box», «Культура» и других. Мне нравятся прямые эфиры на радио. В разгар коронавируса я на радио «Комсомольская правда» работал каждый день по три часа в прямом эфире, прямо дома оборудовал студию – это практически меня спасло, потому что, представляете, я, у которого каждый день десятки встреч и поездок, вдруг попадаю в жесточайшую изоляцию, моя девушка тогда была беременна и мы очень боялись заразиться. И если бы мне сейчас сделали предложение стать радио- или телеведущим, то я бы, наверное, не отказался.

Спасибо моим стихам, они меня познакомили со многими интересными людьми. В один прекрасный день раздается звонок, и мне говорят, что со мной хочет познакомиться поэт Римма Казакова. Представляете? Приезжаю к ней, встречает меня такая милая женщина. Она говорит: «Вы знаете, Андрей, мне случайно в руки попали ваши стихи (а у меня тогда, по-моему, только один или два сборника вышло). Я почитала, и очень интересные они у вас. Сразу заметно, что вы поэт-текстовик, у вас очень жесткая ритмическая структура стихов». Конечно, это так, потому что все мои стихи – тексты песен. И вот так душевно, так мило посидели мы с ней на кухне, попили чаю, поговорили. Я даже осмелел, говорю: «Можно вас попросить прочесть мне такой небольшой «мастер-класс» по написанию стихов, а то ведь я же начинающий поэт и вообще самоучка». А она отвечает: «Да конечно, с удовольствием». Но, к сожалению, ушла из жизни, не успели мы такой мастер-класс провести.

Поэт Александр Говоров, который на стадионах читал стихи с Евтушенко, Вознесенским, любезно согласился редактировать мою первую книгу стихов. Это так было приятно, что знаменитый поэт согласился помочь поэту начинающему. Именно так тогда передавалось мастерство от одного поколения другому. Может быть, и я когда-то прочитаю мастер-класс какому-то молодому поэту…

Была у меня интересная история с одним известным дагестанским поэтом. Позвонил его сын, говорит: «Андрей, у моего отца скоро творческий вечер, не могли бы вы написать пару песен на его стихи?» Я согласился, но закрутился с делами, забыл совсем об этом. Звонят мне буквально накануне концерта, я спохватился, достал шесть томов, начал искать стихотворения. Одно сразу нашел – про Дагестан – быстро написал песню. Стал искать второе, нашел сразу несколько, из которых получилась такая казацкая песня по стилю, по настроению, по духу, но вот слова были не казацкие. Я некоторые слова заменил, добавил кое-где «станица», «казак», и получилась отличная песня. Позвонил сыну поэта, рассказал об этом, он сказал, что должен с отцом посоветоваться. Потом перезванивает и говорит: «Папа сказал, что вот прекрасный дагестанский поэт Расул Гамзатов, когда ему композитор Ян Френкель и Марк Бернес предложили изменить в его стихах кое-что, например «джигиты» на «солдаты», согласился, и получилась знаменитая песня «Журавли», так что если у вас получится хит, то я не против – меняйте». Теперь я пою эту песню на каждом концерте.

Был у меня друг – Леня Сорочан, потрясающий человек. Приемный сын маршала Рокоссовского, прошел всю Отечественную войну: начал лейтенантом, закончил генерал-майором. При штурме Берлина его тяжело ранило, он попал в госпиталь, его комиссовали. Потом он вдруг поступает в консерваторию по классу органа, становится знаменитым органистом. Потом снова поворот судьбы – поступает на режиссерские курсы, становится режиссером, причем достаточно успешным. Он в том числе снимал Олимпиаду восьмидесятого года. Невероятный человек, у него было одиннадцать жен, куча детей. Забавно было смотреть на фотографию, где он с седьмой женой и дочкой от третьего брака – и жена моложе дочки. Это он построил знаменитый лыжный курорт «Сорочаны» – просто договорился, что туда будут свозить строительный мусор, и получилась из этого гора. К сожалению, Леня тоже уже ушел из жизни.

Помните, я вам советовал брать на себя все контакты с проверяющими и заводить с ними нормальные дружеские отношения? Наверное, некоторые из вас подумали, что проще сказать, чем сделать, но я вам это говорю исходя из своего личного опыта – у меня почти всегда получалось налаживать с проверяющими нормальные отношения, иногда даже что-то типа дружбы складывалось. Например, пришел ко мне с проверкой старший лейтенант, пожарный (никогда не говорите пожарник, сотрудники МЧС очень обижаются). Познакомились – отличный мужик, и мы с ним прям сразу подружились. В результате он мне давал грамотные советы по пожарной безопасности, помогал проводить учения, и ни о каких наездах с его стороны даже речи не могло быть. Конечно, иногда мы с ним выпивали бутылочку недорого коньяка, не без этого.

И все-таки, какие бы хорошие отношения вам ни удалось установить с проверяющими, все равно их требования и замечания иногда приводят просто в ужас. Помните, что когда-то у меня был самый таксопарк в России? И вот приходят к нам представитель управы и говорит: «Мэр издал указ, сносите забор». Почти одновременно приходит представитель ФСБ и говорит: «Поставьте колючую проволоку и добавьте второй ряд турникетов». А тут приходят пожарные и говорят: «Уберите турникеты». Проблема в том, что у нас огромное количество контролирующих ведомств и их требования зачастую противоречат друг другу. Что делать? Как в моей программе: ликвидировать все контролирующие органы, как это сделали в Грузии, и заменить их современной системой страхования рисков.