Меня постоянно к ней тянуло. Когда я видел её подруг, Азизу или Керемет, моё сердце трепетало от радости – значит, Динара тоже где-то рядом. Они втроём были – не разлей вода. Телефона у меня не было, я писал ей глупые любовные записки на салфетках или клочках бумаги:

Спасибо за то, что ты есть;

Ты единственный человек, который мне здесь дорог;

Я люблю тебя и всегда буду;

Будь счастлива, если не со мной, так с другим.

И прочая подростковая чушь, от которой было стыдно за себя.

***

Рабочие дни тянулись, как слизняки. Чынгыз улетел в Кыргызстан. Попрощаться мы не успели. Я был на работе. Без него стало печальнее. Он был взрослым собеседником. Остались младшие товарищи, которые слишком много копошились в инстаграме.

Эмре тоже улетел в родной Диярбакыр. Он тепло попрощался с нами, прослезился. В честь него киргизы устроили прощальный матч, где он был единственным курдом. А мы, в знак уважения, старались давать ему как можно больше передач на поле.

– Сен Диярбакырдан эмессин. Сен баткендиксиң¹! – Шутя говорил ему Данияр, наш вратарь.

– Ben sizi hepinizi seviyorum²! Я люблю тебя, люблю всех тебя! – Кричал нам Эмре, уходя в свой блок, – I love you, friends! Brothers³!

Эмре был любимым другом Айбека. Я заметил, как Айбек прятал в тени свои влажные глаза.

Берат тоже уехал. Его пригласили в Стамбул в качестве профессионального футболиста. Он попрощался со всеми, а с Салимой особенно нежно. Они встречались долгое время. Салима тоже плакала.

Окана уволили за то, что он вымогал у курдов определённый процент с зар. платы. С киргизами связываться в последнее время он боялся – по инстаграму прокатилось видео, на котором видно, как в пригороде Анталии группа киргизов жестоко избивает нескольких курдов.

Бармены Ринат и Даир уехали без разрешения. Они подались в Стамбул, ссылаясь на то, что здесь у них двенадцатичасовой график, а там обещали десять часов. Были весёлые проводы, а начальство было застигнуто врасплох. Персонала не хватало особенно, а тут такое. В Кирише они работали по контракту, пусть даже нищенскому. Но это лучше, чем без контракта. Позже выяснилось, что в Стамбуле им почти ничего не заплатили, к тому же, билеты домой они покупали за свой счёт. На зар. плату как говорится, – кинули.

Мээрим – городская девушка и улыбчивый Улан не выдержали. Они пожертвовали месячным окладом, взяли билеты и улетели. Чем меньше оставалось работать, тем сильнее хотелось домой, в Кыргызстан. Это испытывали все.

Фесих с Ахмедом вернулись в свои родные города. Фесих в Анкару, Ахмед – в Мардин.

– Расскажи, Ахмед, что-нибудь про девушек, – просил я его по-русски.

Ему было восемнадцать, он учился в колледже на учителя турецкого языка. Он мог неплохо изъясняться и на русском.

– Лена завтра улетать, Полина ещё четыре дня здесь будешь, Маша послезавтра улетать.