Слова Екатерины на немецком. Толи от волнения (признайся ведь честно – волновался, ты 65-летний, а если прибавить почти 3 года здесь, почти 68 летний взрослый мужик, живущий уже вторую жизнь, волновался, как… Стыдно, братец.) я не обратил внимание на слова по немецки, сказанные Екатериной фрейлине. Она говорила, что,.. что похож. Похож кто? Я похож? На кого?

– Простите, Екатерина Романовна, можно Вас спросить?

– Конечно, мой друг. – В её голосе послышалось небольшое напряжение.

– Императрица несколько раз сказала, что я на кого-то похож. На кого?

– На своего отца. – И голос её дрогнул.

Блин, чего это я. Вообще-то иногда бывает, что сыновья похожи на своих отцов. Я вот в прошлой жизни был здорово на батю похож.

– Императрица знала моего батюшку?

– Знала. – Ответ был односложный и, как мне показалось, в нём прозвучала какая-то двусмысленность. Ну что может быть двусмысленного в одном простом слове?

А не был ли мой, то есть, его, тфу… ну, то есть, Фёдор Петрович Ржевский фаворитом Екатерины II? А?

Скольких фаворитов Екатерины ты помнишь?

Орлова, Потёмкины… вот Зубова…

И всё? Чёрт возьми, батюшка!

Хотя… всех любовников Екатерины я, конечно, не помнил, да и не знал, только вот… батюшка, будем считать, мой, где он мог с ней хотя бы встретиться?

А что, я действительно так на него похож? Спросить у Дашковой?

Неудобно.

За этими мыслями я не заметил, как мы и приехали.

Слуга открыл дверцу кареты, я вышел и подал руку Екатерине Романовне и, поддерживая под руку, проводил до входа парадную. В темноте кареты я не мог хорошо видеть её лица. Сейчас же, при свете свечей, в вестибюле её лицо мне показалось необычно бледным.