Женщина в кресле Первого Лица чуть приподняла бровь:
– Конечно, моя милая! Я знаю, что ты тут лишняя.
Ответы нужны Максимилиану Гольдблюму…
Левон, не без трепета занявший место уложенного чёртовым «специалистом по у-шу» как минимум на месяц, Кайла, махнул теперь
Осторожно, на полусогнутых, подобрался к окну. Ага. Пять посетителей… Ничего. Кто не захочет неприятностей – сами уберутся… А не уберутся, так пусть пеняют на себя!
Уж что делать, чтоб из номинального Лидера стать фактическим – он знает!
Навалять как следует конкурентам!!!
Он сделал знак ребятам: пора! Все быстро натянули капюшоны с прорезями для глаз и рта: ну ни дать ни взять – спецназ! Вот только спецназ не нападает на бары конкурентов… А что: всё вполне по-честному – услуга за услугу!
Пока Акулы загорают на нарах, а чёртов Кайл посиживает в тюремном лазарете, нужно дать Бенни, прикрывшему их задницы, хоть подзаработать! А что может лучше помочь в этом плане, как разнести вдребезги всю мебель и барные стойки у всех баров соседнего квартала, как раз и «крышуемых» Акулами?!
Сжимая кто – бейсбольную биту, а кто – и цепи от мотоцикла, они направились к двери уже не таясь.
Ларссон на появление отреагировал невнятно, но адекватно: просто взял и убежал в подсобку, захлопнув и заперев за собой железную дверь.
Однако Левон ничего не успел сказать остальным клиентам, пьющих что-то каждый в одиночку за пустыми столиками по углам полутёмного помещения.
Потому что вдруг… Почувствовал себя нехорошо.
Словно после второй бутылки синтетической текилы.
В голове зашумело, зрение скосилось, а ноги почему-то подогнулись…
Боли от удара о пол он не почуял. Но видел, как и его банда, и все остальные клиенты, кто уже успел встать, или даже сделать пару шагов к выходу, валятся на пол, словно переспелые груши от порыва осеннего ветра. (Да, он видел груши только по видео, но картина эта врезалась в подкорку лучше всего: недоступная красота Природы, мать её!..)
Пот
Потом он подумал, что вот повезло придурку Кайлу: его не уделали усыпляющим газом. (А чем же ещё?!)
Но тут глаза сами собой закрылись, сознание куда-то уехало, словно на роллере.
И больше он ничего не видел.