— Думаю, за такую кассету могут на три метра закопать в землю, — в тон Шепелеву ответил Кириллов. — Лучше всего ее сжечь и навсегда забыть, что она вообще существовала.
— Не будем торопиться, — сказал Шепелев. — Кто знает — может, еще и пригодится. Ты только представь: такой материал…
“Пик-пик”, — нежно промурлыкал шепелевский мобильник.
— Да! — Тимофей Христофорович, узнав абонента, состроил Кириллову нос, приосанился и, легко вскочив со стула, принялся расхаживать по террасе. Слушая абонента, туманно улыбался, иногда вставляя междометия ободрительного характера. — Да что вы говорите?! — воскликнул Шепелев спустя минуту после начала разговора и тотчас же подобрался — как проснувшийся лемур при виде большого жирного червяка. — Так… Так… Ага… И она разумеет в узелковой письменности?.. Ах, вот даже как… Ну-ну, успокойтесь. Все поправимо, мы попробуем что-нибудь сделать… Я же сказал — попробуем! Давайте адрес…
Понятливый Кириллов метнулся за блокнотом и ручкой. Записав адрес, Шепелев набормотал в трубку три успокоительные фразы дежурного свойства и напоследок спохватился:
— Только вы — никому. Я вас очень прошу, слышите? Хорошо… Хорошо… Ну все — созвонимся. Да, все…
И, оборвав общение на полуслове, нетерпеливо ткнул кнопку отключения.
— Это была наша красавица, — угадал Кириллов, рассматривая записанный в блокноте адрес. — И навела нас на новую тему… Что это за “Атрибут”?
— Это какой-то эзотерический клуб. — Шепелев вдруг погрозил Кириллову пальцем: — Только давай так: валить больше никого не будем! Ты понял?
— Что за бред, Тим?! — обиделся Кириллов. — Все вышло спонтанно, безо всякого умысла…
— Не будем, — повторил Тимофей Христофорович. — Понял? А суть такова…
Суть была такова, что двоюродная сестра Саглары — Айса, вице-президент клуба “Атрибут”, угодила в лапы ханских тонтон-макутов.
Вчера вечером в клуб ввалились четверо, прогнали завсегдатаев и объявили о временной приостановке деятельности данной общественной организации. Сообразительная дамочка, почуяв, что пахнет репрессиями, в процессе изгнания клубного народа умудрилась набрать номер двоюродной сестры и оставила телефон включенным. Саглары дома не было, но автоответчик записал почти получасовой фрагмент, состоящий из шумов и обрывков отдельных фраз, по которым можно было судить о том, что происходило в помещении клуба.
Происходило примерно вот что: прогнав завсегдатаев, ханские хлопцы заперлись с Айсой и потребовали прочесть некое узелковое письмо, которое они притащили с собой.
— Какое письмо? — встрепенулся Кириллов.
— Узелковое. Она специалист по узелковому письму…Большего, к сожалению, Сагларе выяснить не удалось.
Были еще какие-то восклицания и междометия, по которым можно сделать вывод, что результат прочтения письма гостям клуба здорово не понравился. Затем хлопнула входная дверь, раздался отчетливый шепоток Айсы: “Сагларка, помогай…” — и телефон отключился.
Автоответчик Саглара прослушала час назад: вчера они ездили с матерью к родственникам в село и вернулись сегодня к обеду.
Теперь Айса сидит в клубе под арестом, в обществе двоих охранников.
— Как узнала? — насторожился Кириллов. — Она туда ходила? И ее спокойно впустили и выпустили?