— Не надо искать. Спросите меня. Вы наводили справки, чем я занимался в свое время.

— Послушайте, может, хватит дурака валять? — В восклицании моем больше преобладали нотки растерянности, нежели металл гнева. Гена опять захрустел суставами и издал вздох сожаления. Буль явно жаждал услышать команду “фас”.

— Отвечаю. Неизвлекаемые ВУ уничтожаются на месте, — хладнокровно сообщил я. — И в глазах ваших я отчего-то не вижу желания отпустить нас с миром. Так что, товарищ Слава, давайте-ка обсудим условия нашего обмена…

…Проводив побратима, Бокта обошел балку, выбрал на склоне, в редких кустиках, место понепригляднее, да чтоб не наступили конные, и стал неторопливо копать ножом для себя малый схрон. Аккуратно сняв дерн, поделил на четыре куска, с верхнего срезал малость для обзора, углубил ямку, раскидав далеко влажную стылую землю, и прилег — примерился, как оно будет.

Через некоторое время издали послышался стук копыт. Бокта резво улегся в ямку, настелил на себя дерн, поерзал, устраиваясь поудобнее, и затих, глядя через неширокую щель, что получилась от срезанного куска.

В балку спустились пятеро конных. Двоих Бокта узнал — те самые служивые, что им припас да лошадей передавали. Покружились на том месте, где пластуны снедали, зачем-то подняли с земли обглоданные бараньи ребра, хвостики от луковиц, на свет поглядели, понюхали.

Заприметив шесты, притороченные к седлам, Бокта сразу и не понял, для чего они нужны. Конные выехали из балки, соединили шесты, укрепили на пригорке, стали держать — давешний знакомец, жилистый, вскарабкался наверх, вытащил из-за пазухи трубу, долго смотрел в ту сторону, куда уехал Никита. Высмотрев что-то для себя полезное, довольно воскликнул и слез. Шесты разобрали, вновь приторочили к седлам и ускакали.

— Вон как! — ухмыльнулся Бокта, не спеша выбираться из своего убежища. — Надо взять на заметку. Хитро…

Бывалый пластун поступил верно, решив потерпеть в своем схроне. Спустя какое-то время прибыли еще двое конных. Тоже зачем-то спустились, потоптались на месте, поглазели на остатки пиршества беглецов и, выбравшись наверх, неспешно припустили вслед за дозором.

— И долго вы тянуться будете? — недовольно проворчал Бокта, отряхнувшись от земли и осторожно карабкаясь на склон. — Мне теперь здесь ночевать через вас, что ли?

Обоз прошел мимо балки стороной — прятаться не пришлось. Обозные вели себя беспечно, негромко галдели, кто-то даже напевал в передней кибитке. Едва вздев взор над краем балки, Бокта сосчитал людей, приметил, сколько сменных лошадей, и между делом узнал командира отряда — лейтенанта Егорку Кудрина.

— Ага! Вон, значит, кто нас пасет… — Пластун задумчиво поскреб затылок. — ^ Понятно…

Кудрин, несмотря на молодость, был известен как большой знаток степного края, хороший офицер и вообще неглупый парень. В его послужном списке числились несколько экспедиций супротив волжского разбойного люда и… странная дружба с Тайной канцелярией. Потому странная, что гвардейские по обычаю шарахались от сего фискального ведомства и считали зазорным для себя водить с ним хоть какие-то отношения.

— Крепко же вас ханское золото зацепило, коли взялись этак вот! — пробормотал Бокта, провожая взглядом обоз. — Верно, в Ставке либо на заставе лазутчик сидит и тихо доносы шлет. Иначе никак не выходит…

Дождавшись, когда обоз совсем скрылся из глаз, сотник прошел по балке на другую сторону, неспешно разогнался, разогревая застывшие от долгого сидения члены, и трусцой припустил к озерам Сарпа-Нур.

До озер добрался к вечеру. Долго плутал в тальнике по прибрежной низменности, отыскивая по описанным ханом приметам место. Сиреневое солнце уж почти совсем утонуло в безбрежных мрачных пустошах, когда обнаружил наконец вьющийся из густых зарослей тонкий дымок.

— Хорошо спрятался шаман, — похвалил Бокта, огибая заросли в поисках прохода. — Не знал бы, что здесь искать, — ни за что бы не нашел!

Пробравшись по неширокой тропе, Бокта вышел на просторную поляну у берега озера. Посреди поляны располагалось небольшое хозяйство: черная юрта, два верблюда, четыре хороших коня, привязанные к вбитым в землю кольям, открытая кибитка и с десяток овец, гуляющих свободно. Рядом с юртой уютно горел костерок, у которого сидела девушка, помешивая что-то в подвешенном на треноге котле.

— Покажи лицо, — скомандовал негромкий голос сзади.

Бокта обмер от неожиданности, медленно повернулся, потянувшись руками к поясу с ножом.