Прямо с места происшествия нас повезли на экспертизу. Взяли кровь и сперму и сфотографировали в трех ракурсах.

Я это уже проходил, а вот Бо впервые подвергся процедуре изъятия семени, и, скажу вам по секрету, данное деяние произвело на толстого крайне удручающее впечатление. Возможно, в цивилизованных условиях все происходит как-то нежнее и приятнее, но в нашем случае это было похоже на изнасилование с применением оружия. Пинок в живот, раком — становись! Башку на стол, штаны снять! Ствол к голове, какой-то скользкий штырь — в задницу, писюн — на стеклышко. Свободен! В смысле — можешь разогнуться и надеть штаны. О свободе теперь забудь, гнида. Навсегда…

Побои с нас снимать не стали, а мы настаивать не посмели — обстановка как-то не располагала.

Несколько часов мы торчали в камере ИВС. За это время с нами никто не общался — разве что, когда перековывали (собровцы наручники забрали, менты изоляторные надели свои), пару раз дубинкой по черепу съездили для профилактики.

Голова от немилостивого обращения правоохранительных органов гудела, как корабельная рында “Титаника” после столкновения с айсбергом. Бо досталось еще крепче — он большой, места для окучивания много.

Несколько придя в себя, я решил проверить, как там настроение у дежурного по изолятору, и, постучав в кормушку, интеллигентно напомнил стражам порядка, что мы имеем право на адвоката.

Видимо, настроение у дежурного было так себе: на мой стук кормушка распахнулась, в ней возник баллончик “Черемухи-10” и богато оросил пространство камеры — я еле успел отскочить.

— На, сука! Еще стукнете — весь баллон выпущу…

От последствий дурного настроения стражей порядка мы страдали не менее часа. Кашляли, чихали, плакали, как обиженные маньяком дети, и тихо высказывались по существу, используя по большей части ненормативную лексику. Бо опух так, словно его покусали пчелы, — себя я видеть не мог, но, думаю, выглядел не лучше.

Прочихавшись, я горько пожалел об отсутствии изъятого при обыске мобильника.

— Нам бы только один звоночек… Выдернуть сюда Гилевича — он бы им тут такое устроил!

Гилевич — лучший адвокат в нашей области. Этакий гений развала — местный Резник-Падва-Кучеренов, разваливший вдрызг не одну сотню дел, в которых, казалось, было все, что потребно для сурового судебного завершения: мотивация, улики, показания, неопровержимая доказательность экспертиз, отсутствие алиби и так далее.

В нашем деле ничего из вышеперечисленного нет, так что Гилевич отымеет тутошних затейников за десять минут! Вот только бы его достать…

— В доме были от силы две минуты — таксиста надо найти, подтвердит. А Серегу с семьей терзали как минимум, несколько часов. Семья скажет, во сколько мы выехали, Санал подтвердит, что Серега сам звонил. А СОБР, между прочим, в засаде сидел, взяли с ходу — явная наводка! Мотивов — никаких. И вообще… Короче, если рассмотреть все со знанием дела — все их обвинения за момент рухнут…

— А нам ничего и не предъявили, — поправил меня Бо. — И вряд ли предъявят.

— Не понял?

— И звонить не дадут — сто пудов… — невозмутимо продолжал Бо. — Это они нас пугают. Чтоб все бросили и валили откуда пришли.

— Пугают?! — возмутился я. — Четыре трупа за неполные сутки… это так пугают?

— Пугают, пугают, — кивнул Бо. — Трупы местные, шуму не будет. А мы — чужие. И со связями. Завалят-;будет резонанс. Они умные. Уж если валить таких, так только ради большой выгоды. Так что — пугают.

— Не проще ли было встретиться и пообщаться, чем вот так “пугать”? — высказал я недоумение. — Нам малость-то и надо всего…