– Да уж, лучше сказать «нет», дорогуша! Мне не нужны такие намеки от соплячки в маечке, которая еще умываться толком не научилась! Ты поняла?
– Да, мэм.
Она отступила на шаг.
Похоже, это немного охладило ярость Рут. Она сделала глубокий вдох.
– Ладно. Давай, катись вниз. Возвращайся к стирке. И позовешь меня, когда закончишь. У меня для тебя будет кое-что еще.
– Да, мэм.
Она повернулась к дому, и на лице Рут снова появилась улыбка.
– Мои мальчики справятся здесь, – сказала она. – Верно, ребята?
Я кивнул. В эту минуту я лишился дара речи. Все мы молчали. Рут казалась столь царственно-властной, самим воплощением Справедливости, что я испытал какой-то благоговейный трепет.
Она погладила Вуфера по голове.
Я посмотрел на Мег. Она шла к дому с опущенной головой и терла лицо, пытаясь уничтожить пятнышко копоти, о котором разглагольствовала Рут.
А та обняла меня за плечи и развернула лицом к вязам, росшим в глубине двора. Я вдыхал ее запах: запах мыла, керосина, сигарет и чисто вымытых волос.
– Мои мальчики справятся, – повторила она. И в голосе ее снова звучала нежность.
Глава одиннадцатая
К часу дня мы спалили все гнезда гусениц во дворе Чандлеров. Рут оказалась права – у птиц сегодня был пир горой.
Я насквозь провонял керосином.
Мне страшно хотелось есть, я готов был убить за тарелку горячей еды, но согласился бы и на сэндвич с вареной колбасой.
Я отправился домой.
Умылся на кухне и соорудил себе сэндвич.
Мама гладила в гостиной, негромко подпевая пластинке с мюзиклом