– Да, дорогая, – ответила она, не глядя на меня. Плохой знак.

– И?

– Все пятерки, одна четверка.

– Что? Четверка? Покажи мне!

Мама быстро вышла из кухни, так же быстро вернулась, как будто все было в порядке. Может, у нее ухудшилось зрение? Или она пошутила. Но нет, в колонке из одних пятерок красовалась четверка.

– Поверить не могу… – Я опустилась на краешек дивана, не отрывая глаз от листа с оценками. – Просто не могу поверить. Долбаная четверка. – Мама пропустила мое ругательство мимо ушей.

Я вернулась к себе с листом в руках. Меньше всего хотелось перезванивать Жанне, но, если я этого не сделаю, она и сама поймет, что с оценками беда.

– У меня одна четверка, – сообщила я.

– Это хорошо, – произнесла она после паузы.

– Особенно для тебя, – выдавила я из себя смешок.

– Нет, Дилани, для тебя. Ты почти умерла. Ты провалялась в коме. И ты получила только одну четверку.

– Угу.

– Ты обиделась?

– Да нет, нет. Ну при чем тут ты? Просто я надеялась, что напишу на отлично. И кстати, спасибо, что помогала мне готовиться. Думаю, без тебя результат был бы еще хуже.

Что же произошло? Мой мозг разучился понимать, когда чего-то не знает? Это случилось из-за пострадавших участков? Где, интересно, на снимке участок, отвечающий за способность к самоанализу?

– Слушай, мы с Карсоном идем в пиццерию в обед. Давай с нами. Я по тебе соскучилась. Договорились?

– Договорились, до встречи.

Мне надо выбраться из дома. А подруга – отличный предлог.

Жанна обошла меня, так что теперь не я – лучшая ученица в классе. Я схватилась за телефон, чтобы позвонить Деккеру, пожаловаться, услышать, как он сострит по этому поводу, скажет, что это пустяки, или придумает еще что-нибудь, чтобы мне полегчало. Но я не стала звонить. Часть наших отношений исчезла: легкость общения, дружба, непринужденность. В какой-то момент у меня появились от него секреты. И я знала, что у него от меня – тоже.

Я попросила у мамы машину. Остановилась на парковке, через которую еще вчера убегала от Троя, и через стекло смотрела на пиццерию. Как я и ожидала, от дома престарелых исходило притяжение. Но его значительно превосходило притяжение из другого источника – от магазинов, расположенных прямо передо мной. Как будто там поджидала смерть. Как будто она все еще наматывает вокруг меня круги, но никак не может меня найти, ведь я – так сказал Трой – больше не принадлежу миру живых.