–  Ничего, способного тебя заинтересовать. Здесь редко что-то происходит.

–  Возможно, оно и к лучшему, что есть такое место, где ничего не меняется. Это успокаивает.

Они помолчали немного, наблюдая, как тонкие облака из багряных становятся лиловыми. Наверняка небо к ночи затянет тучами, и под утро прольет дождь. После того, как стихли удары гонга, тишина казалась совершенной.

–  Тебя пугают перемены? – спросил Наго и посмотрел на друга, прищурив золотые глаза. Лицо Онтонга оставалось безмятежным, но дракон знал, что под этой маской таится беспокойство.

–  Только не делай вид, будто тебе они безразличны! – Онтонг нахмурил брови, словно начерченные тушью на белоснежном лице. – Чужаки распространяются по округе, как саранча. Не боишься, что завтра они придут и на твой прекрасный остров? И твоему покою настанет конец.

–  Вокруг много мест гораздо привлекательнее. Что им до моего острова, где ничего нет, кроме драконов, гор и песка?

–  Еще есть ты, –  бог удачи сел, скрестил ноги и повернулся к собеседнику, по-птичьи склонив голову. – Узнав об этом от местных, люди с Запада наверняка попытаются тебя разыскать.

–  Они не меня ищут, а золото.     

–  Все люди одинаковы, –  промурлыкал Онтонг. – Гоняются за призраком счастья. Наивно полагают, что богатство сможет сделать их жизнь не такой невыносимо мучительной. Они ищут чуда, Наго.

–  Балаганных фокусов, –  презрительно хмыкнул дракон.

–  Облегчения своих страданий.

–  Земная жизнь и есть страдание.

–  Ой, только не начинай опять об этом! – Онтонг закатил глаза и скривил лицо в гримасе, изображающей скуку. – Такие рассуждения нагоняют уныние. Кстати, об унынии. Ночь наступает, а здесь она темна, скучна и годится лишь для крепкого сна без видений. Полетели куда-нибудь, где музыка, танцы, огни и угощение! Побываем на празднике, устроим какую-нибудь забавную штуку. Когда ты в последний раз покидал остров? Я даже вспомнить не в силах!

В ответ Наго лишь улыбнулся и молча покачал головой. У него было то особое созерцательное настроение, когда легкой тенью скользит по краю сознания пронзительная и чистая тоска, очищая ум от суеты и делая его до прозрачности ясным. Нарушать это хрупкое состояние грубыми развлечениями не хотелось.

–  Все еще ждешь ее? – спросил Онтонг вкрадчиво. Бог удачи прекрасно умел тревожить покой, даже не сходя с места.

–  Я всегда жду, –  отозвался Наго. Он не стыдился своих привязанностей.

–  Никогда мне не понять твоих поступков в этой истории. Ты ведь так и не сказал, почему тогда с ней не встретился, раз ждал.

–  Потому что она приехала не от того, что скучала в разлуке. Не за советом и добрым словом. Она искала меня, сама не веря в мое существование! Мог ли ты представить такое?

Онтонг зевнул, потянулся, отчего алые, расшитые золотом рукава его шелкового одеяния соскользнули к локтям, обнажив изящные запястья. Судя по удивленному взгляду, он все-таки не понимал.

–  Явился бы перед ней во всей красе и развеял сомнения. Это же люди, они готовы поверить во что угодно, если оно поразит их воображение.