–  Я не собираюсь никого поражать! – взвился Наго и добавил уже спокойнее: –  Если она любит меня, верит мне, то придет. Обязательно вернется. А если нет… Я не стану вмешиваться в чужой выбор, устрашением, обманом и трюками туманить ей разум.

–  Выбор? Чей, глупых людишек? – изумился Онтонг. – Какой у дурака может быть выбор? Если за эту девчонку его не сделаешь ты, то сделают прохвосты с Запада. Она была в твоем волшебном саду и не замечала его перед собственным носом, можно ли затуманить разум сильнее?

–  Кто знает, был ли сад, в котором бродила она, тем же, что видим ты или я. Впрочем, неважно. Лучше скажи, что бы ты почувствовал, узнав, что в тебя не верят. Неужели унизил бы себя попыткой доказать собственное существование?

–  Пф! Пусть кто-то посмеет не проявить достаточного почтения – поглядим, как он запоет, когда удача от него отвернется. Но мы засиделись, смотри, уже небо на западе совсем потемнело. Там, за Островом Риса, надвигается шторм, я вижу, как молнии отражаются в бушующем море. Посмотрим, какие из кораблей смогут выстоять?

Лениво, будто нехотя, Наго встал, выпрямил спину, и через мгновение на месте худенького юноши возник белый с золотом дракон. Легко, словно невесомый, он оторвался от земли и ослепительной стрелой взмыл в темно-синее небо.

Онтонг проводил его глазами, неспеша поднялся, оправил складки своего роскошного одеяния, перебросил за спину шелковистые длинные пряди, смахнул с плеча невидимую соринку и медленно растаял в воздухе, оставив лишь след из едва уловимых ароматов лотоса и чемпаки. Наступало самое хлопотное время для бога удачи: сезон штормов, темная половина месяца деста.