— Простите, — сказал низкий мужской голос.

Она подняла голову. Как тогда, в ее кошмарном сне, из темноты на нее глядели два глаза: один — карий, другой — зеленый.

— Эйсбар?!

Он мало изменился за прошедшие полтора года. Разве что стал массивнее, что неизбежно для мужчин его комплекции, и темнее лицом — она разглядела это, когда они вышли на освещенное место. «Остатки индийского загара», — пояснил он, поймав ее удивленный взгляд. Но главное — Эйсбар был абсолютно чужим. Ленни стояла, чуть склонив на бок голову, и прислушивалась к себе. Кроме легкого укола, относящегося, скорее, к неожиданности встречи, она не чувствовала ничего.

— Как там Индия? — вежливо спросила она.

— Обезьяны, — коротко ответил Эйсбар, как будто это все объясняло.

Он тоже смотрел на нее изучающим взглядом. Она осталась прежней, летящей в разные стороны Ленни, эльфом Ленни. Рыжие кудряшки. Кукольный нос. Острые коленки. Маскарадный наряд. Но… Что с ней? Какое странное выражение лица, будто она смотрит не на него, а внутрь себя. И женственность… Движения, не перестав быть угловатыми, вдруг стали какими-то лукавыми, манящими.

— Удалась поездка? — между тем продолжала спрашивать Ленни.

Эйсбар хмыкнул.

— Весьма. Вы получали мои письма? — Он придвинуся ближе к ней и будто ненароком скользнул рукой по ее волосам.

Она тряхнула головой, стряхивая его ладонь, и слегка поежилась.

— Лизхен переслала мне парочку. Что-то о полетах в космос, кажется? Монтируете материал?

— Пока отсматриваю. А вы, говорят, работаете над собственным проектом?

— Работаю.

Она подумала было, что надо расспросить его о съемках в Индии, о том, что за фильм он задумал, и как продвигается работа, и доволен ли он материалом, и, быть может, даже напроситься к нему в монтажную — посмотреть, что он там привез, что за картинки складывают его ни в чем не сомневающиеся руки. Подумала и тут же отбросила эту мысль. Ей не хотелось смотреть его пленки. Ей была неприятна сама мысль о том, что что-то настойчивое, агрессивное, сильное вторгнется в ее хрупкий, подвижный, изменчивый мир, который она складывала в тиши своей монтажной.

— Слушайте, Ленни, я думал о вас, — раздался его голос.

— Да? — довольно равнодушно сказала она.

— Да. Почему бы вам не помочь мне разобраться с материалом?

Она онемела. Он же только что спросил о работе над ее собственным проектом! Он что, не слышал ответа? Он что, не знает, каково это — заниматься своим фильмом? Господи, да она дура! Не догадалась сразу! Ему же все равно — абсолютно все равно! Что она делает и делает ли вообще что-то — для него не имеет никакого значения. И никогда не имело. Помочь разобраться с его материалом — единственное, что его в ней интересует. Она запрокинула голову и громко расхохоталась. Эйсбар был озадачен.

— Что с вами, Ленни? Я сказал что-то смешное?