– До этого – нет.

– Чёрт!

– А вот мы сейчас у этого бойца спросим, – сказал тот, кого назвали Полторашем.

– Ты как – готов отвечать? Или тебе и вторую ногу попортить? – продолжил он.

– Это не я, – услышал Тон Тоныч плачущий голос Бура. – Я не хотел. Я не знал…

– Так не ты или не хотел? – переспросил Полтораш.

– Чего языками трепать? Полтораш, мы на крышу, – сказал азиат.

– Молись, гад! – сказал молчавший до этого, молодой голос.

Снова топот. На этот раз – удаляющийся.

Да сколько же их всего? – подумал Тоныч. – Обещали четверых, а я уже шестерых насчитал. И не факт, что это все. Яйца оторвать тому полковнику Васину. Поставил, называется, задачу. Как он там сказал: «В виду кратковременности командировки, суточные вам не полагаются?» С-сука!

Точки сталкеров, быстро стали сближаться с отметками группы Тоныча, пока не застыли, подрагивая по ту сторону пятиэтажки.

– Идите, идите, – сказал Полтораш им вслед. – Мы вас тут обождём.

Послышалось щёлканье зажигалки, потом длинный и шумный выдох. По ту сторону гарнитуры, похоже, закурили.

Гном и еще двое бойцов, которые шли вместе с командиром, всё это время сидели, прислонившись спиной к стене и молча слушали эти странные переговоры. В какой-то момент Гном с кряхтением поднялся на ноги, и со словами:

– Это надолго, – стал обламывать сухие ветки густого кустарника, складывая их для костра. Один его товарищ выстроил подставку из битого кирпича, другой вытащил из рюкзака и водрузил на неё алюминиевый походный ланч-бокс, в который опорожнил литровую бутылку питьевой воды.

Минут десять спустя костерок весело потрескивал, вода закипала.

Идиллия, если бы не негромкое подвывание Бура в наушнике гарнитуры.

– Ну что ты всё скулишь и скулишь? – недовольно сказал Полтораш. – Перевязал бы себя что ли. А-то вон всё кровью замызгал.

– А можно? – голос Бура был до того жалок, что командир группы в сердцах плюнул себе под ноги. А корчил и себя…

Рука легла ему на плечо, и Тон Тоныч вздрогнул. За спиной стоял «научник» в оранжевом комбезе. Выразительно глядя на командира отряда, он сжал в кулак микрофон своей гарнитуры.