Она посмотрела на потолочную гроздь следящих устройств, и Дженсен увидел, как та повернулась, чтобы камера сфокусировалась на нём и приблизила изображение.

Он сохранял спокойствие. Пускай играется с манипуляциями, сколько влезет. У неё была нужная ему информация, а у него — информация, нужная ей.

— Вы знаете, почему вы здесь?

— Говорят, потому что мне повезло.

Торн продолжила, как если бы не слышала ответа:

— Объект четыреста пятьдесят один входит в сеть лечебных учреждений, возведённых для того, чтобы помочь жертвам Панхейского инцидента с интеграцией в общество.

Адам невольно сощурился:

— Так они его назвали? «Инцидентом»?

— Давая вещам названия, мы забираем их силу воздействия, — ответила Торн. — «Одиннадцатое сентября». «Виламское суперземлетрясение». «Ураганы пятой категории». «Инцидент». То, что мы назвали, мы можем нащупать, взять и закрыть в ящике. Это важный психологический механизм, который помогает людям справиться с бедой и восстановиться после неё.

— По моему опыту, этого недостаточно.

— И опыт у вас богатый, не так ли? — кивнула она. — У вас за плечами порядочное число катастроф. Та ситуация в Мексикантауне, когда вы служили в детройтском спецназе, нападение террористов на «Шариф индастриз»…

— Это были не террористы, — возразил он и осёкся. Он подставил себя под удар. Поэтому он тут же сдал назад, подошёл с другой стороны: — Судя по всему, вы многое обо мне знаете. Поможете тогда мне кое-что сделать? — он указал пальцем на лоб. — Скажем, вспомнить, где я был весь последний год?

Торн развела руками:

— Вы были здесь, мистер Дженсен. Насколько я поняла, вы здесь медленно выкарабкивались из комы, в которой вы находились, когда вас выловили из Северного ледовитого океана. — Она наклонилась вперёд. — Меня интересует то, где вы были до этого заплыва. Что вы делали в Панхее и какую роль сыграли в её разрушении?

— Я не помню.

Он солгал, и они оба это знали.

Панхея была экспериментальной программой для контроля климата, ключевым элементом в проекте по обращению вспять эффектов глобального потепления. Она представляла собой выросший со дна океана огромный комплекс, в котором множество сложнейших систем использовали различные методы, включая регулирование океанических течений и насыщение воды железом, наращивание таявшего арктического пакового льда.

Но, конечно, это было официальным прикрытием. Дженсен не сомневался, что люди, которые задумали Панхею и воплотили этот замысел, искренне руководствовались благими намерениями. Но другие люди извратили его, используя станцию как фасад для своих зловещих операций.

Его личный крестовый поход за правдой о нападении на «Шариф индастриз», которое едва не стоило ему жизни, завершился в конце 2027 года, когда Дженсен прибыл к этому колодцу в океане и узнал, что на самом деле таилось на его дне: интеллектуальные машины, которые использовали похищенных людей как запчасти, устройства, созданные бессердечной тайной организацией, скрывавшейся в тени человеческой цивилизации на протяжении веков.

И все эти устройства были плодами замыслов одного обиженного гения, которого отвергло его главное изобретение. Он был Франкенштейном, жаждавшим убить созданное им чудовище, Дедалом, который хотел оторвать собственные крылья.