К вечеру приезжаем в Манглис. Село большое, с ровными широкими улицами, поросшими травой. Сколько здесь одуванчиков и ромашек! По улице идет стадо, позвякивая колокольчиками. Пахнет пылью и молоком.

А белый дом из досок! Солнце заглядывает в окна. Напротив дома каменная ограда. За ней, в зелени деревьев – белая церковь с колокольней.

Вбегаем по лестнице на балкон, затем в комнаты. Весь пол усеян свежей травой. В углах у стен – зеленые деревца.

– Зачем это? – удивленно останавливается Лялька.

– Завтра великий праздник. Троица, – торжественно говорит нянька.

– Что такое троица? – спрашиваю.

– Бог – отец, бог – сын, бог – дух святой, – поясняет нянька. Широко крестится.

– Рождение? – спрашивает Лялька. – И сразу всех? И отца и сына и духа? Почему сразу трёх?

– Не трёх, – укоризненно говорит нянька. – Все во едином духе. Вот безбожница! Надо понимать!

– Так не бывает, – уверенно говорю я.

– Бывает. Бывает, – подпрыгивая на одной ножке, кричит Лялька. – Вот, как у кукол. Одну вставляют в другую. Можно и четыре, можно и пять.

– Тьфу ты! Прости, господи! Тебя за такие речи Бог накажет.

Нянька что-то бормочет про себя, сердито выходит из комнаты.

– Ну вот, – говорит Лялька. – Пошли гулять.

Любим носиться по полям, играть в разбойников и индейцев, драться с мальчишками, лазать по деревьям. Если кто-нибудь из ребят обижает Ляльку, налетаю на обидчика, как тигрица.

У нас всегда ссадины на коленках, царапины, синяки на лице.

– Растут, как мальчишки, – укоризненно говорит нянька. – Никакого женского естества. Где это видано – девочек в штанишках водят.

Штанишки – наша гордость. В них так удобно. Похожи на мальчишек.

Первые дни на даче: осматриваем местность.

За селом на скате поля, засеянные пшеницей. Дальше – обрывистые скалы, окруженные лесом. В лесу много диких яблонь и груш, У опушки высокие, ветвистые, могучие кедровые деревья.