Наконец, образование гуманитарного типа. Умение болтать на немецком и французском, да знание древнегреческой мифологии и Закона Божьего на отлично, мало помогало в военных реалиях.

– Значит, начали двигаться в обход? – Фокадан снова дёрнул себя за ус, – да верю, верю! Скверно… но понятно. Склады мы им пожгли, да и снарядов осталось у австрияк не так много. Им что сюда подтаскивать, что парой сотен километров правее – всё едино.

– Боишься, обойдут?

– Боюсь? Не очень, если честно. Начни они обход наших позиций, так с флангом можем ударить, для этого всё предусмотрено.

– А если часть войск оставят для блокировки и обход начнут?

– Тоже варианты есть, но уже поопасней. Многое продуманно, но вдруг что не так пойдёт? Войска какие у меня под рукой, знаешь? То-то… это не ветераны Бакланова! Да что баклановцы, мне бы хоть баварцев, да куда там…

– Знаю, – кивнул Глеб, хрустя прошлогодним яблоком, – кадровые Венгрию взламывают, ополчение гарнизонами по немецким княжествам стоит. Те же пруссаки рады были б в наши тылы ударить. Спасибо, что Людвиг их хотя бы блокировать ухитряется.

– Не только пруссаки, – хмыкнул Фокадан, знакомый с обстановкой несколько лучше приёмного сына. В немецких княжествах внешне всё обстояло благостно, вот только среди правителей мор прошёл. Иной повелитель десятка квадратных миль и рад бы откликнуться на предложение англичан и австрийцев, запродав подданных оптом во вражеские армии.

Вроде бы мелочь… но даже несколько сотен скверных бойцов с низкой мотивацией, ударивших в нужное время в нужном месте, способны если не решить ход войны, так по меньшей мере сильно на неё повлиять. Когда же таких княжеств с продажными властителями не один десяток, держи ухо востро!

– А они что, совсем о народе не думают, – поинтересовался поражённо Глеб, услышав разъяснения Фокадана.

– Как правило. Все эти княжата привыкли, что земли и люди переходят из рук в руки то с удачным браком, то вовсе как покупка. Подобное отношение, уж поверь, мышление деформирует только так.

Отвлёкшись немного на сына, снова обратился к карте. Глеб встал рядом, пытаясь понять – что же делает отец?

– Десант, десант… а почему бы и нет? Ловушка? – Фокадан бормотал, ходя вокруг стола и мучительно вспоминая военные постулаты[355] двадцать первого века. Постулаты не вспоминались.

Помнил лишь, что десант, высаженный на вражеское побережье, мог стать как ключом к победе, так и ловушкой, порой грандиозной.

– Собственно, почему бы и нет? – Сказал наконец, – пусть лучше десант высаживают, чем обходят. Здесь, по крайней мере, могу лично держать ситуацию под контролем.

– Пропустишь? – Поинтересовался Глеб, подходя поближе. Как разведчик (да и как сын, чего уж скрывать!) он знал заметно больше, чем полагалось по невысокому званию.

– Слабину дам, – потёр Алекс подбородок, – пускай десант высаживают там, где это удобно мне. Другое дело, как дать слабину и при этом не опустить мораль наших войск. Выздоравливающие черняевские солдаты выше всяких похвал, да и фрайкор может похвастать боевым духом. Дворяне же…

– Стрелки из них хорошие, фехтовальщики замечательные, а вот солдаты скверные[356], – закончил Глеб, – готовы сидеть в обороне крепко, но только с комфортом. Да в наступлении, рубить убегающего врага хороши. Так может, их и использовать?

– Утечка? – Ухватился Фокадан за идею, – дельно! Агентуру пусть и вычистили, но специально для таких случаев оставили.

Возможность проломить вражескую оборону эрцгерцогу пришлась по душе. Не считаясь с потерями, австрийские войска форсировали Инн неподалёку от Зальцбурга. Понеся страшные потери, закрепились на берегу, принявшись окапываться и расширять плацдарм.