— Ты никому не доверяешь, государь? — внезапно осипшим голосом спросил Вирранд.

Король рассмеялся.

— Мне нравится, как ты делаешь выводы, Тианальт. Прямо, быстро, просто и грубо.

— Я…

— Ты. Да, ты прав, я не доверяю никому, кроме тех пятерых, с которыми бежал из Столицы. — Вирранд кивнул. — Если я болен, то либо кто-то навел на меня порчу, либо я совершил какой-то чудовищный проступок, и моя королевская Правда стала неправдой. Вольно или невольно я допустил какую-то великую неправду. Что моя власть ущербна, ты сам видишь и знаешь. Ты сам присылал мне донесения о том, что творится в пустыне. Это не только у тебя. А теперь вот еще и это. Какие еще нужны подтверждения?

Король помолчал, сжимая и разжимая ладони, словно хотел согреть руки.

— Но никто никогда не смог бы навести на меня порчу, если бы я был в броне своей Правды — так, кажется, говорят стихотворцы? И вот я стал думать — что я сделал? И понял, что не сделал ничего. Ни один мой поступок не был тяжелее поступков прежних королей. Но с ними не случалось недуга. Разве мой отец не извел так или иначе трех мужей моей сестры? Хорошее ли это было дело? А? Отвечай.

— По мне — дурное, — буркнул Вирранд. Ему был тяжел этот разговор. Потому, что он начинал не то презирать, не то ненавидеть своего собеседника. Зачем он все это говорит? Разве это его, Вирранда, ошибки и беды? Зачем ему знать?

— Дурное, да. И отец мой умер дурно… Потом я подумал — может, я расплачиваюсь за его неправду? Наверное, да. Все мы получаем от родителей наследство — и долги. Так и здесь. Вдруг неправды королей накопилось слишком много? — Он наклонился к Вирранду, глядя ему в лицо. — Я подтвердил Уговор с Ночными… Знаешь, каково это было? Сначала я ощутил его рукопожатие, затем он возник как из ниоткуда…

«И так увидела Ночного моя сестра».

— Я следовал Правде… — король прикрыл глаза и заговорил нараспев, монотонно, как на уроке: — Таковы обычаи истинного короля: твердость без гнева, настойчивость без спора, вежливость без надменности. Пусть он охраняет древние науки, вершит правосудие, вещает истину, почитает бардов. Ему следует спрашивать совета у мудрого, следовать учениям древности, блюсти законы… Пусть он будет суров, пусть он будет милостив, пусть он будет справедлив, пусть он будет терпим, пусть он будет упорен, пусть он ненавидит ложь, пусть он любит правду, пусть не помнит зла, пусть не забывает добро, пусть за столом его будет людей много, а на тайном совете мало, пусть союзы его будут тверды, пусть налоги его будут легки, пусть суждения его и решения будут быстры и ясны. — Он резко открыл глаза. — Разве я не был таким?

Вирранд не ответил.

— Знаю, ты не можешь ответить. Потому, что если я таков, то с чего на мне недуг? А ты не думал, Тианальт, что соблюдение одной из правд всегда ведет к нарушению другой? А? Не думал? Если бы я был тверд, я бы давно убил Айрима. Но тогда я стал бы вторым Хонорой, и барды бы тоже убили меня.

— Ты не доверяешь бардам?

Король не сразу ответил.

— Я хочу им доверять, но доверяю только Сатье. А Дому Бардов — нет. Они много говорят, что знают, как правильно. Айрим тоже так говорит. Но я помню, кто убил моего деда Хонору. Однако я не верю в шепот богов и выродков. Да и решись я поверить бардам и убей Айрима, я разобью сердце сестры. Ты ведь тоже любишь сестру? И ты действительно убил ради нее… Знаешь, Тианальт, иногда следует быть жестокими с тем, кого любишь.

Вирранд вздрогнул, вспомнив белого Ифу на башне Тианы. Ветер раскачивал его, словно облачко.

— Я никому не верю, Тианальт. Потому я не буду делать того, чего хотят барды, не стану делать то, чего хочет моя сестра и ее Айрим. Я поступлю так, как считаю нужным. Я могу ошибаться, я это понимаю. Потому за мной должен прийти другой, кто все исправит.

Он подобрал комок земли и бросил его в воду. Тихо плеснуло. Потом плеснуло еще где-то в камышах.

— Рыба гуляет… У меня нет жены и нет детей. У меня есть только сестра. Так что если я умру, некому будет встать на Камень. — Он рассмеялся. — Отец не дал сестре выйти замуж. Теперь я пытаюсь не позволить ее детям стать королями, каково? А наш род ведь не прерывался с самых Грозовых Лет… Если я прав, то я действительно скоро уйду из снов Богов. Наследников не останется. Власть перейдет к сестре — доколе не найдется того, под кем вскрикнет Камень. Уверяю тебя, его долго не найдется. И тогда будет править совет. Догадайся, кто будет в нем главным?