Раздраженно развернувшись на каблуках, Айн пошел туда, куда при ином раскладе сунулся бы в самую последнюю очередь.
Он свернул на узкую аллейку, по которой можно было срезать путь до расположенной в парке станции метрополитена, древнего как сам Полис.
Пользоваться метро он, конечно же, не собирался, но по плану именно возле станции его маркеров должно быть больше всего, а дальше, за станцией был выход из парка, где, если верить Элис или Рахили, его не ждали.
На обсаженной в человеческий рост густым кустарником аллейке было немноголюдно. Несколько прохожих, срезавших путь от метро к озеру, прошли Айну навстречу. Редкие спрятанные в нишах из живой изгороди скамейки занимали уединившиеся парочки, не обращавшие на него внимания. Несмотря на полдень, вокруг были сплошные тени от нависавших сверху густых крон вековых дубов и вязов.
Айн шел быстро, но не слишком, чтобы не привлекать ненужного внимания: обычный прохожий, спешащий по своим делам. Аллейка впереди пустовала, с последним, шедшим ему на встречу человеком Айн разминулся минуту назад.
Он вздрогнул, когда позади послышались быстрые тяжелые шаги, но не стал оборачиваться, ускорять шаг тоже не стал. Звук шагов быстро приближался.
Поравнявшись с Айном, прохожий не стал его обгонять, а пошел рядом слева. Айн мельком взглянул на прохожего: высокий плечистый мужчина в неприметной одежде серых тонов, на вид ровесник или немного моложе; половину лица его скрывала окладистая рыжая борода, виски высоко выбриты, гребень густых волос сплетен на затылке в толстую косу. Ему показалось, что раньше он уже где-то встречал этого типа. Айн сбавил ход, пропуская типа вперед, но тот не стал его обгонять, продолжая идти рядом.
— Чего надо? — бросил тогда ему Айн с раздражением.
— Уже ничего, Айн, — ответил бородач.
Услышав свое имя, Айн остановился, решив, что это полицейский. Бородач тоже остановился. Что делать?
Айн был вооружен: под курткой на брючном ремне была пристегнута кобура с тем самым антикварным револьвером, благодаря которому он остался жив прошлым утром. Если он выстрелит, выстрел услышат… Придется бежать… Но у него будет шанс уйти… Если ничего не предпринимать и позволить бородачу арестовать себя, это будет конец: ему сотрут память, превратят в идиота и отправят на каторгу…
Айн решил действовать.
После того, как к нему домой явился убийца, Айн некоторое время тренировался, отрабатывал возможные действия в разных ситуациях, в том числе и похожих на эту. Он засекал время. В среднем, две-три секунды ему требовалось, чтобы достать пистолет, навести на воображаемого врага, и нажать на спуск. Левой рукой приподнять край свободной куртки, правой — выхватить револьвер из кобуры. Главное: не нажать на спуск раньше времени… — эти древние ковбои с радиоактивных пустошей были крутыми ребятами, предохранители им только мешали…
Айн был быстр. Он не замешкался ни на секунду. Но, все равно, не успел…
В момент, когда его рука только легла на рукоять револьвера, в руке бородача уже был пистолет.
Выстрела никто не услышал, пистолет был с глушителем.
Пешка и Ферзь
— В чем дело, агент? Появиться где-нибудь поближе для вас проблема? — бросил с раздражением черный Ферзь белой Пешке, когда фигура приблизилась к нему на два десятка клеток.
На этот раз шахматное поле, посреди которого в облике черного ферзя появился куратор, лежало на поверхности планетки, диаметром в три сотни километров, обращавшейся в компании нескольких десятков других планеток побольше и поменьше, вокруг… гигантского торшера, игравшего в этой причудливой виртуальной модели роль солнца. Ближайшим соседом в небе над горизонтом висела планетка темно-зеленого, как бильярдный стол, цвета, на поверхности которой, если присмотреться, можно было разглядеть множество разноцветных шаров, в которые под разными углами ударяли молнии, заставлявшие шары катиться в выбранных невидимыми игроками направлениях. Шары сталкивались с другими шарами, меняли направление, сталкивались снова и снова; молнии разных цветов по очереди корректировали их траектории, пока некоторые из шаров не укатывались к полюсам планетки, где падали в находящиеся там темные дыры луз. Другие планетки отстояли от шахматного мирка много дальше, рассмотреть происходившее на них было нельзя. Ферзь со скукой поглядывал вверх на планетку-бильярд, терпеливо дожидаясь, когда появившаяся на горизонте белая пешка подскачет ближе. Пешка шагала медленно, преодолевая за один шаг всего лишь по одному квадрату: черный квадрат, белый, черный, белый, черный… пока, наконец, не подошла к раздраженному Ферзю.
— Прошу прощения, господин куратор… — произнесла измененным голосом Пешка. — Таковы правила этой древней игры: фигуры изначально располагаются по разные стороны поля… в данном случае — по разные стороны планеты…