Пока Макс был в поезде, он постоянно думал о послании Клэр. Выходило, что его втянули в какую-то игру Подполья с корпорацией. Но, что это была за игра? Очевидно, ему еще придется сыграть в ней какую-то роль…

«Чего же они хотят?» — спрашивал себя Макс, садясь в машину. А потом началась гонка… Мысли о Клэр вылетели у него из головы, уступив место другим, об авариях и взломе городского суперкомпьютера.

Выйдя из взбесившейся машины, Макс пошел вдоль высокого кованого забора к открытым воротам.

Стоял жаркий летний день, но в тени вековых деревьев было вполне комфортно: легкий сухой ветерок шелестел листьями в высоко сплетенных кронах, обдувал лицо Макса, шагавшего по мощеной каменными плитами аллее. В парке было людно: на скамейках сидели мамы с детьми и редкие в этот час пары, кто-то прогуливался с собакой, кто-то, как и Макс, куда-то быстро шел.

Айн указал только вход и аллею, по которой Макс должен двигаться в сторону озера — никаких других ориентиров или точного места.

Если Айн не явится на встречу, Макс сядет в машину и поедет в офис, а вечером отправится к Рине и останется у нее (или, может быть, они вместе поедут в его новую квартиру и выяснят: не требуется ли заменить имеющуюся в квартире кровать на новую). Макс уже пообещал себе послать Айна подальше, вздумай тот не явиться и после снова предлагать ему встречи — теперь, когда Клэр подчистила за ним «хвосты», пусть говорит, что угодно. Насрать. Макс и без Айна теперь точно знал, что его стремительная карьера не была результатом его особых качеств. Но это вовсе не означало, что Макс был против повышения. Как бы там ни было, но он был рад тому, что Подполье его заметило.

Опасавшийся искать связей с Подпольем из осторожности, Макс, сам того не ведая, все же, обратил на себя внимание… создав одного из подпольщиков. То, что Подполье на него вышло через Клэр, а не потому, что он сам где-то засветился, успокаивало — в противном случае на него могли выйти не только подпольщики, но и полиция и даже Комитет.

В обществе, столпами которого являются собственность и авторское право, хакерство и создание свободного и освобождающего от насилия правообладателей контента — самые страшные преступления. Окажись Макс насильником и людоедом, и тогда он считался бы едва ли большим преступником (если бы он, конечно, не насиловал и не ел заживо богачей и чиновников), чем когда ломал базы данных корпораций и создавал программы, сводившие на нет усилия рекламщиков и шпионов киберполиции. Причем, если первое он совершал за деньги, и деньги немалые, то второе он делал больше из любви к искусству и желания пнуть своей собственной ногой Систему, которую, как точно заметила Клэр, всегда в глубине души презирал. Макс понимал, что он один и не в силах бороться против вековых устоев, против мощи корпораций. Он сомневался насчет Подполья, порой подозревая, что оно — проект тех самых корпораций для выявления неблагонадежных, но он старался делать что мог. Ему было приятно осознавать, что он, Макс, не просто сетевой вор, работающий за деньги богатых, но и немного Робин Гуд. Его последняя программа все еще оставалась у него в голове, и он обязательно сольет ее в Сеть. Он сделает это бескорыстно — отдаст ее человечеству, и тогда, пусть ненадолго (Макс таки подкинет задачку работающим на рекламщиков коллегам), все, к кому программа попадет, будут благодарны неизвестному программисту. Да, Макс был противником авторских прав. Макс вообще был противником рыночных отношений.

Макс дошел до места, где аллея упиралась в другую, извилистую аллею, огибавшую небольшое озеро в центре парка, и уже развернулся, чтобы идти обратно, когда увидел Айна. На Айне были неприметные темно-коричневые широкие брюки и легкая серая куртка.

— Вы невнимательны, управляющий Макс, — пухлые губы Айна тронула высокомерная улыбочка. — Я пять минут шел за вами, но вы меня даже не заметили.

— Мне без надобности постоянно оглядываться, — ответил ему Макс. — Ведь меня не ищет полиция…

— Совсем недавно меня тоже не искали, — бросил с досадой блондин.

— Зато присматривали… — Макс улыбнулся широко и недобро.

— Да-да… — согласился Айн. — Присядем? — он кивнул в сторону свободной скамейки.

— Конечно! — Макс прошел к скамье и уселся, не дожидаясь Айна.

Место было оживленным: по примыкавшей аллее то и дело проходили гулявшие у озера люди; на берегу водоема, прямо на траве, сидели несколько компаний; на соседней скамейке обнималась пара влюбленных подростков. На скамье напротив расположилась еще одна пара — высокий широкоплечий мужчина-негр и красивая голубоглазая мулатка. Женщина сидела, заложив ногу на ногу, и увлеченно слушала мужчину, откинувшегося рядом на спинку лавки. Прикрытые выше середины бедер бежевой юбкой ноги блондинки были по-мужски крепки и по-женски стройны; изящные крепкие икры женщины оплетала высокая шнуровка кожаных сандалий; сверху на ней была облегающая черная майка с тонкими бретельками, подчеркивавшая в меру крупную округлую грудь с проступавшими сквозь ткань широкими ареолами. Мужчина был одет в темно-серые тона.

— Говорите. Я вас внимательно слушаю, Айн, — сказал Макс, скользнув взглядом по женщине напротив, явно увлекавшейся культуризмом, и совсем не во вред женственности, как это часто бывает. Женщина заметила его взгляд и мельком улыбнулась ему. Ее спутник сделал вид, что не заметил.

— Я хочу предостеречь вас, — сказал Айн, сев рядом с Максом и закинув ногу на ногу так, что Максу стал виден рисунок его подошвы.

— Кажется, сегодня утром вы хотели встретиться не для того, чтобы меня предостерегать… — холодно сказал Макс. — Давайте уже, Айн, выкладывайте, чего вам надо! Но, сначала расскажите, откуда вам известно о Клэр?

— Вижу, ты быстро вошел во вкус, Макс… — блондин скривил пухлые губы.