— Ладно, все, покончим с этим, — поморщившись, тихо ответил он, отступая к окну. Знал, что накосячил.

— Покончим, Кир? Так все просто? Мы договаривались на счет этого, ты пообещал мне и Арсению!

— Я надеюсь, он не знает? — С тревогой выжал из себя Верховский царапая ногтем подоконник. — Это было… Со мной все в порядке, я же сказал, — когда ему в лицо тыкали этой опекой… ой как же его это раздражало.. — Не говори ему… ты знаешь, ему лучше..

У Зимина были принципиальные взгляды на некоторые вещи. Если он решит, что Кириллу нужно чье — то участие, чтобы избежать проблем в будущем, то тянуть он не будет — доложит отцу. Арс всегда считал своим долгом предугадывать осложнения, прежде чем они плавно перетекут в разряд катастрофы.

— Почему всегда вынуждаешь прикрывать твою задницу? Тебе мало, что я из кожи вон лезу..

— Стас, я же сказал, что все… никаких сложностей я больше не создам.

— Лучше это было бы так, Кир… — тяжело вздохнул Белов и чертыхнулся. — Потому что я не знаю, что отвечать этой стерве, обвинившей меня в раскрытии личных данных.

Гордость Кирилла не давала сказать на это хоть что-то.

Арсений вошёл в свой кабинет, вернувшись после городской коллегии. Он с удивлением застал там сразу и Кирилла, и Стаса. Первый лежал на диване, второй, широко расставив ноги, развалился в кресле. Оба молчали, задумчиво пялясь в потолок. Зимину даже стало интересно, что такого занимательного они там нашли.

— Выглядите так, как будто вас переехал каток.

— Два… — ответил Белов.

Вечер среды — эйфория после выходных была давно придушена суровостью будней. В понедельник Верховский так и не увидел Дёмину, она не вышла из кабинета даже на обед. Во вторник опять пропустила тренировку, показав, что это уже не случайность. Все три дня повторяли друг друга. Стас рассказал ему, что долбанный мотоцикл начальницы не покидал парковки. Так много работы, что она ночует в офисе и не находит времени выйти из кабинета? Это пиздец. Дёмина как будто и есть, и её нет. Самое паршивое: ему просто необходимо было посмотреть ей в глаза и увидеть реакцию, и понять, что же изменил их воскресный поцелуй.

Евгения отдавалась в нем эмоциональным хаосом, он легко перескакивал от одного чувства к другому. Так каждая встреча с начальницей лицом к лицу превращалась во что-то безумное. И несмотря на её угрозу, Кириллу стоило ждать от нее чего угодно. Нет, стоило признаться себе: он просто надеялся на какое-то чудо.

— И что же переключилось с вами? — без интереса, больше из вежливости спросил Арсений, устраиваясь за своим рабочим столом.

Пока Верховский собирал все слова в стройное предложение, после которого Зимин не сможет обвинить его в идиотизме, Стас опередил:

— Впервые чувствую себя использованным женщиной.

Наследник оторвал голову от дивана. Занятый своими переживаниями, он и не заметил, что все эти дни Белов выглядел подавленным. В воскресенье, прежде чем Кир заявился к начальнице, они созванивались. Голос его звучал более чем довольно, он провёл с Моникой почти всю субботу и получил некоторую информацию. В основном то, что у Дёминой точно есть любовник в офисе. Но Кирилл и раньше в этом не сомневался. Что же изменилось за эти дни, раз Стас так подавлен?

— Якушева? — уточнил он.

— Игнорирует меня, будто этих выходных не было… О, чёрт, да вообще как будто мы не знакомы… И это после… — Стас зарылся пальцами в волосы, наклоняя голову. — Ааа, мы же провели вместе почти все выходные… Если бы все было так паршиво, она сбежала бы от меня сразу… Чувствую себя полным дерьмом… — несколько сумбурно рассказал приятель. Из него выплеснулось сразу столько эмоций, что даже Верховскому стало ясно — друг давно жаждал возможности высказаться.

Блядь, вот как на фоне этого сказать: «Как я тебя понимаю, я поцеловал свою начальницу, за что закономерно получил по зубам, и тоже чувствую себя дерьмом, потому что теперь не вижу её и не понимаю, она ненавидит и презирает меня ещё больше или все-таки ей понравилось, она же не оттолкнула сразу…»