– Когда ты ела в последний раз? – спрашивает Вик.
– О, это я помню.
Он скрещивает руки на груди с невозмутимым видом, затем слегка морщится, и руки перемещаются чуть ниже. Шрам Вика наверняка натягивается сильнее обычного – признак сильной усталости. Однако сейчас я не собираюсь указывать на это, потому что замечание вернется бумерангом с удвоенной силой.
– Мы ужинали после ухода Галы. Часов в семь-восемь.
– А потом ты что-нибудь ела? Пила?
Подкатываюсь к мусорной корзине и заглядываю туда. Вот только я, по-видимому, не заметила визита уборщицы, так что понятия не имею, были там остатки еды или нет.
А судя по требующей внимания головной боли, вероятно, не пила ничего или совсем мало.
Начинаю понимать, почему Шира настаивала на том, чтобы оставаться моей соседкой по комнате во время всей учебы в колледже, хотя благодаря стипендиям мы могли жить отдельно. Возможно, я выжила только благодаря ей.
Очевидно, отсутствие ответа – неубедительный ответ, потому что все четверо сердито смотрят на меня.
– Извините! – кричу я. – Ну вперед, судите меня за то, что чуть-чуть увлекаюсь работой!
– Это не называется
Мерседес с Брэном закатывают глаза. Как будто полжизни мы не слушали их перепалки на испанском. Как будто Прия, решительно отказывающаяся учить этот язык только для того, чтобы дразнить их, не отвечает по-французски, когда они болтают при ней на испанском.
– Ma решила приготовить вам всем завтрак, – говорит Вик с обманчивой мягкостью в голосе, – но я не вполне уверен, заслуживаешь ли ты его, если не можешь нормально о себе позаботиться.
– Ты не даешь мне еды в наказание за то, что я не ела?
Он моргает, затем хихикает и качает головой:
– Ну если так трактовать…
Затем осторожно берет лежащий на его коленях коричневый бумажный пакет с продуктами и кладет на стол.
Марлен Хановериан бóльшую часть жизни владела собственной пекарней, пока не продала ее одной из дочерей и не ушла в отставку. Затем, чертовски заскучав и не сумев отучить себя просыпаться в четыре утра, снова начала печь, а выпечку отдавать сыну и внучкам. Марлен делает это потрясающе. После серии микроинсультов за последние два года ей волей-неволей пришлось сбавить темпы и сесть в инвалидную коляску, но она счастлива, когда готовит.