Как всегда бывало в присутствии Мэлпаса, Пол не нашелся, что ответить. Он сидел напротив директора департамента финансирования промышленных корпораций, вертя в пальцах карандаш и гадая, что произойдет дальше.
— Я прикидываю, как бы немного поиграть с некоторыми цифрами, — проговорил Джеймс задумчиво и посмотрел на Робертса. Взгляд его был открытым и обезоруживающим. — Это понравится Певзу.
— Можно, конечно, раздуть прибыли от продажи радаров и проявить больше снисходительности в отношении размера налогов, — с готовность подхватил Пол. — Затем я покопаюсь в вопросах колебания курса акций, чтобы маклеры были довольны.
Молодой аналитик гордился, что ему удалось разобраться в концепции «верхних и нижних границ колебаний курса акций».
— Полагаю, что мы неплохо поработаем. Пол, — улыбнулся Джеймс. — Как насчет рюмочки сегодня вечером? Поедем в половине шестого в мой клуб и поболтаем. Вас это устраивает?
Говоря это, Мэлпас игриво приподнял брови. Пол подумал, что пристальный взгляд Мэлпаса был довольно странным, сбивающим с толку. Однако мысли аналитика занимало решение возникшей перед ним дилеммы. Он договорился встретиться с Шарлоттой в половине восьмого, но и приглашение Мэлпаса отклонить не мог. Куда бы ни вел его этот влиятельный человек, он последует за ним.
— В семь я встречаюсь с тем человеком, — добавил Мэлпас. — Я имею в виду Певза. Я пригласил его пообедать. Но мы с вами успеем выпить «по одной» и поговорить о вашем будущем в «Броди Макклин», — сказал он дружелюбно.
Когда Робертс ушел назад в департамент биржевых операций, Джеймс переключился на дела более личного характера. Он решил купить участок земли в сельской местности, своего рода деревенское убежище, где он смог бы принимать своих самых важных клиентов.
Нет, никакого размаха, учитывая стоимость закладной на его большой дом викторианской постройки в Ричмонде. Фиона, жена, составила для него краткий перечень возможных вариантов покупки, и Джеймс надеялся, что сумеет во время уик-энда взглянуть на лучшее из того, что она выбрала.
У Фионы были грандиозные планы: она собиралась заниматься огородом и прочими сельскохозяйственными делами, мало интересующими Джеймса. Он редко видел ее столь оживленной. Когда он спрашивав, откуда она почерпнула все эти знания, она призналась, что всегда мечтала жить в деревне. Это потрясло Джеймса: за десять лет их брачного союза она ни о чем подобном не говорила. Но потом он подумал, что, возможно, просто не помнит. Обычно ему приходилось столько всего держать в голове, а она никогда не навязывала ему своего мнения.
Им обоим было ясно, что в их союзе именно он являлся движущей силой, стержнем, ему принадлежали все решения, а в результате его успешной карьеры на банковском поприще жизнь у них шла в лихорадочном темпе, отнимая немало сил. Фиона просто следовала за ним — послушная, благодарная, безропотная. Возможно, она и была чем-то недовольна, а он просто не успел этого заметить, поскольку занимался только своей карьерой. Было бы весьма печально, если бы она его покинула. Человеку, собирающемуся занять место в верхушке банка, нужна рядом преданная жена, хорошая хозяйка. Джеймс Мэлпас прекрасно знал, какое плохое впечатление сложилось бы у его коллег, если бы Фиона исчезла из его жизни.
Вечером, ровно в половине шестого, Пол Робертс ждал в подземном гараже банка, а минуту спустя Джеймс, сидя в своем «БМВ», начал прицениваться. Как высоко Робертс метит? Не хотелось бы ему иметь такую же машину? Мэлпас даже погладил руль, поглядывая на своего подчиненного.
Пол на миг затаил дыхание, ошеломленный способностью этого человека читать его сокровенные мысли. Он решительно кивнул, что означало «да», и Джеймс продолжил. Хочет ли он спокойно покупать все, что душа пожелает, не тревожась, достаточно ли денег у него на счету? Пол рассмеялся и сказал, что, конечно, хочет, удивляясь в то же время, что такой человек способен сопереживать ему. Пол с трудом мог себе представить, чтобы высокопоставленному руководителю вроде Мэлпаса когда-нибудь не хватило денег на хороший билет на Уимблдон. Однако следующие слова Джеймса сбили его с толку.
— Знаете, Пол, у нас с вами много общего. — Мэлпас заговорщически улыбнулся аналитику, пока они стояли у светофора на Лондон-Уолл. — Я не имею никакого отношения к этому сброду в белых перчатках, которым окружил себя в нашем банке Чарльз Рейвенскрофт.
Пол кивнул, смутно припоминая, что, по слухам, Рейвенскрофт в будущем встанет во главе банка. В тот единственный раз, когда они встретились, Рейвенскрофт показался Полу приятным и доступным человеком. Но заметив, как Мэлпас поджал губы, аналитик догадался, что Джеймс не разделяет его мнения.
— Я зарабатываю сейчас столько потому, что я этого заслуживаю. Так же, как этого будете заслуживать и вы. Ценятся мозги, а не школьные связи или папочкины знакомства.
Пол наблюдал, как Джеймс долго обдумывает следующую фразу. Складывалось впечатление, что он пытается решить, стоит или нет откровенничать и дальше со своим пассажиром. Сворачивая в Мургейт. Джеймс вздохнул и покачал головой.
— Я из очень простой семьи, Пол. Мои родители вкалывали, чтобы у меня были возможности, каких другие дети из нашей округи никогда не имели. — Джеймс умолк и поджал губы, когда они проезжали перекресток возле «Банка Англии». — А для такого тупицы, как Рейвенскрофт, эти возможности кажутся само собой разумеющимися.
Пол понимающе кивнул, хотя не представлял, что имеет в вшу Мэлпас, поскольку самому Полу пока в жизни приходилось сражаться разве что за место у стойки бара.
— У Рейвенскрофта это врожденное: уметь одеваться, знать, что не следует носить полосатые галстуки, электронные часы или носки с узором… и тому подобное. А мне пришлось с нуля обучаться всем этим тонкостям. Стиль — вот что отличает элиту от всех прочих, а ведь именно элита руководит учреждениями вроде нашего банка. У них собственная система опознавательных знаков: они способны мгновенно вычислить чужака по запонкам. И если у вас нет соответствующих знаков принадлежности к их племени, вы навеки обречены, — заключил он мрачно.