– Надоело всё, – честно признался Алексей после второго тоста.

– Ты как Портос при осаде Ла-Рошели, – ухмыльнулся Олег. – Думаешь, мне ничего не надоедало или никто?

– Думаю, много кто, включая тестя, – предположил Гончаров.

– Его как раз можно пережить, – референт секретаря ЦК двумя пальцами взял с блюда кусок осетрины. – Всё началось гораздо раньше. Впрочем, не будем о грустном.

Местом их заседания хозяин дома в подмосковном поселке Жуковка13 избрал отдельно стоявшую баню на прилегающем участке. Широкий дубовый стол в комнате отдыха уже был накрыт, когда черная «Волга» доставила Алексея к стальным воротам. Как и сплошной забор, поставленный вокруг участка, они поднимались метра на четыре от земли. Комнату без единого окна не слишком ярко освещали две керосиновые лампы причудливой формы. «Антиквариат?» – спросил гость. «Если тебе так угодно, то да», – отозвался Олег.

В отдельной постройке из бревен не было ни электрической проводки, ни розеток. Алексей, допущенный сюда впервые, не удержался от вопроса. «Ты же знаешь, я париться не люблю. Этот наши старые номенклатурщики обожают», – ответил Большаков. «Тогда зачем всё?» – не понял его товарищ. «Труднее прослушку воткнуть».

Переносная магнитола на батарейках выдавала запись концерта Фредди Меркюри, и беседа с темы «За жизнь» постепенно свернула на политику.

– В Политбюро сейчас идет борьба, – доверительно сказал Олег. – Тандем Николая Ивановича и Егора Кузьмича доживает последние денечки. Да-да, строго между нами. От того, кто будет новым генсеком, зависит многое.

– Например?

– Например, кто станет следующим президентом. Ты же понимаешь, что четвертый срок у Рыжкова – последний?

Алексей изобразил неопределенную гримасу.

– За два с половиной года много воды утечет.

Олег пристально посмотрел на него своими карими глазами навыкате.

– Может, и не за два с половиной.

– Досрочные выборы?

– Почему нет? Депутатов на съезд собрать недолго. Мы же всенародного голосования так и не ввели.

– Хочешь сказать, рассматривается такой сценарий? Но должен быть очень веский повод…

Большаков плеснул Алексею, потом себе еще коньяку, пролив несколько капель на простую белую скатерть.

– Я в данный момент выражаю собственное мнение. Понял?

– Конечно, понял, – кивнул Гончаров, понимая, что дело обстоит иначе.