Спали, впрочем, не все. Вслед за егерем на двор вышел Ваха. За спиной у него маячил Умар, и егерь машинально отметил, что юноша действительно совсем не похож на отца. Характерные черты, присущие рождённым в лесу были у него выражены особенно сильно: зеленоватая кожа, янтарные глаза, тонкое, удлиненное лицо, слегка заострённые уши и нос, начинающийся чуть выше линии бровей. Сильваны – их ни с кем не спутаешь.

– Слюшай, Бич, тут такое дело. Умар с парнями на разведку ходили. В сторону Калужской площади всё сплошняком заросло. Проволочный вьюн молодой, крепкий, рубить трудно. Отошли шагов на триста и вернулись – не пройти! А в противоположную сторону, как на заказ, чисто.

– Обычное дело… – с зевком подтвердил Петюня. – Я сколько раз после дождя там ходил, осевая отсюда и до самой Павелецкой почти не зарастает.

Челнок всё-таки проснулся, выбрался на воздух и теперь дрожал от сырости в длинной, до колен, холщовой рубахе. Вчера вечером, получив условленную плату, он стал напрашиваться с Сергеем, а получив отказ – расстроился, надулся, и ушёл спать в амбар, к своему Мойше. И вот, вылез во двор, поучаствовать в проводах.

Сергей задумался. Участок Садового Кольца по Крымскому валу до Калужской площади, имел дурную славу. Подлесок здесь после любого дождя разрастался так, что приходилось прорубать дорогу, тратя по часу – полтора на то, чтобы преодолеть два десятка метров. Если, конечно, не столкнёшься с выводком плюющихся пауков. Эти здоровенные, размером с камчатского краба, создания, особенно опасные в густых зарослях, могли выстреливать липкую нить с капелькой яда на кончике, целя в глаза. Обитатели Чернолеса, они давно расселились за пределами Болотного острова и попадались даже на Шаболовке.

– Пожалуй, двину в сторону Павелецкой. По Садовому, до поворота на Дубининскую, а дальше – как получится. Обойду Павелецкий Омут, потом через пути и дворами, на Кожевническую. Часов за пять, если повезёт, доберусь до Новоспасского моста.

– Ты, брат, поосторожнее… – посоветовал Ваха. – Вода поднялась после дождя, кикиморы на берег полезут. Умар с парнями неделю назад ходил – едва отбились. Верно говорю, сын?

Сильван кивнул. За время беседы он не произнёс ни слова.

– Как-нибудь. Есть там две-три обходные тропки.

– Ну, смотри. По мне – так близко, ох близко к Чернолесу!

– Спасибо за заботу, уважаемый Ваха. Скажи, где тут у вас растут беличьи колокольцы? Надо дать знать Коле-Эчемину, чтобы ждал меня у Новоспасского моста.

Орех больно щёлкнул по макушке. Сергей выругался и поднял голову – из листвы на него смотрела улыбающаяся зелёная рожица. Девчачья, с тонкими чертами и ярко-зелёными глазами.

– Что, егерь, снова не вышло?

– В следующий раз выйдет! – пообещал он, потирая ушибленное место. – И тогда уж я тебе хвостик того, открячу. Кстати, правда, что если дёрнуть посильнее, он сам оторвётся?

– И этот туда же! – мгновенно вспылила девушка. – Достали уже с вопросами своими дурацкими!

– А чё сразу дурацкие-то? Я чисто конкретно интересуюсь – хвосты у вас прочно прирастают, как у собак?

– Сам ты собака злая! Пришито на живую нитку, потому как пауки.

Пышный хвост служил белкам не только украшением. В кронах лесных гигантов обитал ещё один вид хищных пауков – птицееды, крупные, быстрые и чрезвычайно опасные создания. Их сторожевые нити, раскинутые на десятки метров, позволяют засечь любое движение, а фасеточные глаза, распознающие цветовые контрасты (главной их добычей служат птицы с броским оперением), позволяли точно выверить бросок. Ярко-рыжий хвост играл роль отвлекающего элемента – не раз бывало, что подвергшаяся нападению белка уходила невредимой, оставив его в паучьих жвалах.

Девчонка, тем временем, поняла, что купилась самым примитивным образом. Кровь прилила к её лицу – то ли от гнева, то ли от смущения. При этом зелёная кожа пошла фиолетовыми пятнами. В сочетании с огненно-рыжей шевелюрой – впечатление неслабое.

Эта игра тянулась уже больше года. Сергей как-то опрометчиво заявил, что сможет почувствовать приближение Яськи, и с тех пор, всякий раз, когда та являлась на зов беличьих колокольцев, пытался выполнить угрозу. Пока безуспешно – белки славятся умением бесшумно передвигаться. Говорили, что они подкрадываются к гнёздам спящих птиц и воруют яйца, причём владельцы гнёзд даже не просыпаются.