– Как забавно, что ты это сказала, – удивленно проговорил он.
– Что именно?
– Что ты видишь разницу между мной-руководителем и мной-личностью.
– Я сказала не «личностью», а «обычным парнем», – поправила Саша, и в ее голосе слышалась улыбка. Над их головами розовели цветки одного из странных светящихся деревьев, словно в его лепестках запутались закатные лучи.
– Ну я немного повысил себя в должности.
– Личность, конечно, на ступеньку выше по сравнению с просто парнем, – насмешливо, с деланой серьезностью сказала Саша. – Я, правда, не уверена, что эти существа принадлежат к одному виду.
Уэллс протянул руку и легонько дернул ее за прядку струящихся по плечам черных шелковистых волос:
– Я пока даже не решил, принадлежим ли
Усмехнувшись, она игриво хлопнула его по плечу и пододвинулась ближе.
– И все-таки, почему это забавно? – спросила она.
Уэллс почти забыл, с чего начался разговор, настолько заворожили его эти глаза, сияющие в вечернем свете.
– Да просто я всегда точно так же думал о своем отце. Вот он – Канцлер, а вот – мой папа. И это два совершенно разных человека.
– Я прекрасно понимаю, о чем ты, – тихо сказала Саша. – Когда твой папа прилетит на Землю, он будет гордиться тобой.
«Если прилетит», – подумал Уэллс. Грудь защемило уже привычной болью, и он промолчал.
– Смотри! – Саша показала рукой на темнеющее небо, туда, где бесстрашно зажглась первая звезда. – Загадай желание.
– Желание? – переспросил Уэллс, не уверенный, что правильно расслышал ее слова.
Саша снова протянула руку к небу:
– Когда появляется первая звезда, принято загадывать желание.
Уэллс повернулся к Саше, подозревая, что она шутит, но ее лицо было искренним. Наверное, это какой-то обычай наземников, понял он, ведь если бы звезды исполняли желание тех, кто живет в космосе, его, Уэллса, жизнь была бы совсем другой. И мама была бы жива. И никто никогда не подстрелил бы отца.
В любом случае, он ничего не терял, поэтому закрыл глаза и загадал было, чтобы отец прилетел на землю, но понял, что сказал бы об этом сам папа: