К гаубице приписали ещё трёх казачков — номерами, и местного мужичка-коновода. «Мото-артиллерию» опробовали на дальнем выгоне. Долотов лихо выкатывал на луг, разворачивал орудие; Витька с Анисимычем соскакивали со своих мест, сбрасывали. Спешившиеся «номера» отцепляли хобот, Лёха отъезжал на десяток шагов в тыл, глушил движок и бежал к гаубице, чтобы занять место фейерверкера.

Во время учений выпалили три раза половинными холостыми зарядами; вместо пыжей забивали комки пакли. Анисимыч для виду поворчал, но остался доволен. Велел только привязать к лафету канат в двадцать аршин длиной, прицепив другим концом к буксирной серьге. На Лёхин вопрос: «Зачем это?», ответил: «енто отвоз, чтобы драпать способнее. Как орудию на позицию выкатывают — сейчас с передка скидывают, запряжку подают в тыл, на длину отвоза. Ежели неприятель на батарею наскачет — орудию утаскивают волоком, штобы, значить, поскорее…»

На сём учения закончились. Анисимыч отправился отмеривать навески пороха и свинцовых пуль для картечей, а Лёха принялся гонять туда-сюда по сельской улице, распугивая кур, поросят и павловских жителей — надо было приучить коней к треску мотоциклетного движка. Витя пошутил: вот оно, средство против французской кавалерии. Увидав несущийся на них мотоцикл, неприятельские кони сойдут с ума и поскидывают всадников!

Азаров его разочаровал: в запале атаки, лошади не то, что мотора — залпа в упор не боятся, идут на штыки.

На выгоне запела труба.

— Отбой, — сказал Азаров. — Зашабашили учения.

Минут через пять их нагнал Мишка верхом на рыжей кобыле. Витя с удовольствием глядел на друга: весь в пыли, в конском поту, фуражка съехала на ухо, сабля в ножнах болтается у колена. Ни дать, ни взять — гусар!

— Вы бы, Михаил, отдохнули, — посоветовал корнет. — Поверьте моему опыту, завтра ноги будут болеть, будто их палками колотили. А день предстоит трудный, баталия!

Днём на военном совете решено было поутру выдвигаться к деревне Вохна. Лазутчики доносили, что французы после прибытия обоза зашевелились и, надо полагать, вот-вот выступят на Павлово. «Мото-артиллерии» вместе с казаками и павлоградцами предстояло сыграть роль резерва в предстоящем сражении. Курин, узнав что гаубица годна к стрельбе, предлагал выкатить её вперёд — «мужички, как увидят, что у нас тоже орудия имеется, сразу воспрянут!» — но Богданский решил иначе. Скудный боезапас следовало поберечь до решающего момента.

Из ворот «штабного двора» позёвывая, вышел навстречу Лёшка.

— А я «Днепр» уже поставил. — сообщил он. — Раму погнули этой дурой, Сергеич теперь голову снимет…

— Ты сперва доберись до Сергеича, — отозвался Витька. — Вот сдохнет мой «Самсунг» — что будем делать?

— Да, — вздохнул Долотов. — Тогда одно останется: с лозой ходить, как чудаки из «Космопосика». А что, чем хронопортал не аномалия?

— Тьфу на тебя! — возмутился Мишка. Он привязал рыжую у коновязи и теперь собирался её чистить. — Накаркаешь ещё, и придётся ходить прутиком! Ещё, пожалуй, за блаженных примут.

— Тогда уж сразу за колдунов! — хохотнул Витька. — Увидят и сразу этим… пырялом с зубом. Не посмотрят, что мы союзники.

— Эй, секретный! Ходи сюды, подмогнёте!

— Это Анисимыч. — сказал Мишка. Он в амбаре картузы снаряжает и картечи. Гусар да казачков прочь разогнал — они ж все с трубками в зубах, а там порох! Лаврушка азаровский заспорил, так он его сразу в зубы!

— И правильно! — кивнул Лёха. — Мы с Алексей Борисычем, как перед баталией садимся картузы набивать — специально ставим человека, чтобы не подпускал никого с сигаретой. Был уже случай: полыхнуло и троих сильно покалечило.

— А вы-то чем набиваете? — удивился Витька. Он был уверен, что артиллеристы-реконструкторы привозят готовые заряды с собой.

— Порохом, только не дымным, чёрным, а пироксилином. Пиротехники выдают артиллеристам дополнительные заряды для миномётов. Это такие колбаски из шёлковой ткани, их на хвостовик мины накручивают, для увеличения дальности. Вот мы их и потрошим.