Историки не сомневаются – это не была инсценировка. Стреляя в шею, трудно рассчитывать, что останешься живым. Гитлер приехал к ней с большим букетом цветов. Такая сила чувств льстила его самолюбию.

Но и после этой попытки самоубийства Гитлер продолжал пренебрегать Евой. Предпочитал проводить время не в женском обществе, а в тесной мужской компании. Она это знала и очень переживала.

1 апреля 1935 Ева Браун записала в дневнике:

«Вчера он пригласил нас с Гретль поужинать. Я сидела рядом с ним три часа и не смогла обменяться с ним ни единым словом. Когда прощались, он передал мне конверт с деньгами. Было бы значительно приятнее, если бы он сложил записку с какими-то словами. Как бы меня это порадовало!»

Она ждала его на день рождения, хотела, чтобы он подарил ей щенка. Он поздравил ее с опозданием на пять дней!

Ева Браун:

«Он заглянул к нам домой посмотреть на меня, но без собаки и без цветов. Он даже не спросил меня, что бы я хотела получить на день рождения. Так что я купила себе кое– какие украшения. Ожерелье, серьги и кольцо – все вместе на пятьдесят марок. Надеюсь, они ему понравятся».

Ева ревновала Гитлера, думая, что он кем-то увлечен, что у нее счастливая соперница. Но потом поняла, что воюет с ветряными мельницами. Гитлер не мог изменить ей с другой. Другие женщины интересовали его столь же мало. Для него любовница была куда менее важна, чем его любимый министр Шпеер, чем его старые мюнхенские приятели, чем его собака Блонди.

Ева Браун:

«Не сойти бы мне с ума от того, что я вижу его так редко. Почему я должна пройти через все это? Господи, как было бы хорошо, если бы я с ним не познакомилась!

Я абсолютно несчастна. Я должна выйти на улицу, купить снотворного и погрузиться в полудрему, чтобы ни о чем больше не думать».

Фюрер по-прежнему пренебрегал ею.

Ева Браун:

«Я только что отправила ему важное письмо. Вопрос: придает ли он значение нашим отношениям? Увидим. Если я не получу ответа до вечера, я проглочу тридцать пять таблеток и проснусь в другом мире».

Она напрасно ожидала ответа от фюрера. Ее настроение окончательно испортилось. Она была вся на нервах:

«Боже, боюсь, он не ответит мне сегодня. Если бы кто– то мог мне помочь – я в такой депрессии».

Но она опять осталась одна в квартире. Вполне вероятно, она сама отправила родителей и сестер развлекаться, чтобы отдаться переживаниям:

«Возможно, мое письмо попало ему в руки в самый неподходящий момент. Возможно, мне вообще не следовало ему писать. Я уже решила – приму тридцать пять таблеток снотворного. И это уже окончательное решение. Ах, если бы он хотя бы велел кому-нибудь мне позвонить!..»

Время идет. От Гитлера никакого сигнала, хотя он в Мюнхене. Не дождавшись звонка, она проглотила двадцать таблеток успокаивающего средства ванодорм. Но сестра Ильза опять вовремя обнаружила ее – на сей раз без сознания. Конечно, двадцать таблеток успокоительного средства – это не тридцать пять таблеток веронала, сильного снотворного, которое она первоначально собиралась проглотить. Но все– таки она понимала, что может и не проснуться…

Еве было очень неприятно, когда рядом с фюрером появилась новая женщина – Юнити Митфорд, родственница вождя британских фашистов Освальда Мосли (он женился на одной из ее сестер). Ее отец был бароном, и на Гитлера производила сильное впечатление эта высокая (метр восемьдесят) блондинка из высшего общества. Юнити влюбилась в фюрера, потому что он был главой государства. А ему льстило внимание британской аристократки. Он всегда восхищался британскими аристократами.