— И все время кажется, что по стенам бродят «посторонние» тени, и что-то скребется по стене.

— Хорошо, когда дома еще кто-нибудь, а то так, казалось можно и до утра не дожить.

— А ты знаешь страшилку про «зеленое пианино»?

— Конечно.

— А про «гроб на колесиках»?

— Еще бы. Но моя любимая была про бабушку, которая торговала пирожками с пальцами.

— А моя — про автобус с черными шторками.

— Кстати, слышал про черный-черный лес?

— Нет, расскажи.

— В одном черном-черном лесу. Меж черных-черных деревьев. В вдалеке от всех черных-черных тропинок. В черном-черном доме. С черной-черной дверью. В черной-черной комнате. На черном-черном столе. Лежала красненькая морковочка.

И последнее предложение Вероника произнесла с неподдельно детской интонацией, что оба они начали истерически хохотать. И никто из них так и не поймал себя на мысли о том, что это был разговор двух управляющих крупных компаний.

Проснувшись как-то утром Вероника открыла глаза и поняла, что дождь ослабил свое влияние на этот маленький городок. Он не лил как обычно, а лишь слегка накрапывал.

Было воскресение, и Вероника решила провести его среди своих мягких подушек и уютного одеяла.

Но не тут то было. Раздался резкий звонок в дверь, что заставило девушку быстро распрощаться с блаженной негой. Она небрежно натянула халат и отправилась открывать дверь.

На пороге стояла Анита, и вид у нее был такой, будто она звонила уже около часа.

— Доброе утро! — сказала Вероника.

— Да-да, — Анита прошла в квартиру.

Она села на диван в комнате-студии Вероники, и пристально уставилась на нее.

— Кофе? — спросила девушка, — мне вчера прислали почтой чудесный кофе из Италии. Я его сейчас сварю.

— Не заморачивайся, просто скажи, что там у вас с Алексом?