Минут десять прошло в тягостном молчании. Наконец, Луна не выдержала и сказала:

— Ну, скажи хоть что-нибудь, Ди! Я знаю, что я не самый приятный попутчик, да и собеседник тоже, но… хочу, чтобы ты знал, я благодарна тебе за то, что ты меня не бросил замерзать в снегу. И, конечно, я давала много поводов себя ненавидеть, просто у меня было сформированное резко отрицательное мнение об ангелах смерти, но ты сломал все эти стереотипы.

Но заметив, что он принял тактику полного игнорирования, Луна перешла к плану «Б».

— Да, ладно тебе дуться. Помнишь, как в твоей песне: «У нас трудный был путь, время выстрелит в грудь, ты прости, все забудь».

— Это не я написал, — попался Ди, — это наш барабанщик под кайфом. Он посвятил эту песню своей черепахе, которая, по его мнению, мечтала участвовать в гонках тур де Франс.

Вдруг поезд резко затормозил, и Ди сказал, поднимаясь:

— Ну, вот приехали.

Луна поднялась и покорно последовала за ним.

Первое, что пришло в голову при виде центральных улочек Дэймонвилля — здесь к уборке снега подходят куда как ответственнее, чем на окраине.

Узкие улочки, двухэтажные дома с крепко затворенными ставнями. Ветер раскачивал флигели, и железные вывески трактиров. И опять тишина.

Пошел снег. Он огромными пушистыми хлопьями падал на головы ангелов.

— И где нам искать этого Сида ума не приложу.

— Спросим здесь, — сказал Ди, показывая на трактир «Двери в хэлл».

Внутри трактира было темно, и поначалу глаза, привыкшие к яркой снежной белизне, не могли ничего различить.

Вскоре стала проявляться барная стойка за которой спал бармен средних лет, со шляпой котелком, небрежно нахлобученной на голову.

Вообще все это заведение напоминало дикий запад, нежели что-то милое сердцу средневекового рыцаря.

Ди подошел к стойке и постучал рядом со спящим.

— Ром, кола и лимончик, льда не надо он у вас тут повсюду.

— Что? — бармен встрепенулся, — кто вы? А-а, можете не отвечать, я вижу: ангелы! А у меня нет лицензии на обслуживание ангелов.

— Незадача. А есть ли такая лицензия у Сида?