Отец тоже покинул обеденный зал. Он не обращал внимания на нас. Сейчас у него в голове более важные дела. Его собираются отправить в Европейский Союз, и он целыми днями готовится к предстоящей миссии.

За столом остались я и Мейфен.

— Не забудь убрать туалеты, — приказала мачеха, вытирая руки салфеткой.

Я ностальгически улыбнулся. Мейфен меня ненавидела. Всей душой. Она считала меня главным виновником всех бед. Даже то, что не может никого родить после Мейли, скидывает на меня. Отец не любит её, и, опять же, Мейфен винит в этом меня. В прошлой жизни она меня открыто кошмарила. Несмотря на наличие слуг, все туалеты в доме заставляли чистить меня. А если я отказывался — Мейфен отдавала меня повару и тот всячески издевался надо мной. Несильно, чтобы не осталось следов. Но, например, связать меня и бросить к собакам, которых я жутко боялся, — запросто. Собаки не кусали, но от ужаса меня бросало в дрожь и рвало.

— Сама мой туалеты, — я отложил палочки и мягко улыбнулся Мейфен.

— Что?.. — у мачехи скривилось лицо от изумления. Но она быстро опомнилась и несколько раз хлопнула в ладони.

Столовая в доме Ксина Ли была огромной — совмещённой с комнатой для слуг и кухней. И после хлопка Мейфен дверь в кухню сразу же бесшумно отворилась. Кто-то грузно прошагал, и к нам вышел повар. Двухметровый жирный азиат с маленькими глазками и седыми патлами. Он подошёл и поклонился в пояс, жадно пожирая взглядом обнажённые ноги Мейфен.

— Госпожа, — от его мерзкого голоса я скривился.

— Малыш не хочет слушаться, — Мейфен небрежно махнула рукой.

Повар разогнулся и широко улыбнулся мне.

— Молодой господин желает посмотреть мою кухню. В раковине как раз вода набралась с отходами. Пойдёмте, покажу.

Вода?.. Это вторая любимая пытка повара — засунуть голову молодого господина в полную раковину и весело наблюдать, как тот барахтается и пускает пузыри.

Повар протянул руку к моему вороту. Я неспешно взял тарелочку с острым соусом, который так любит Мейли, и плеснул повару в лицо. Тот явно не ожидал подобного, поэтому не успел среагировать.

— Арх-х-х… — он отступил, яростно протирая глаза. Запнулся, чуть не упал.

Я встал и плавным движением воткнул палочку ему в пах.

Повар завизжал на высокой ноте, сдвинул колени и рухнул. Я прокрутил в руке вторую палочку и вогнал её в правый глаз повара. Но я не хотел его убивать. Поэтому повредил только глазное яблоко.

Повар начал захлёбываться, его повело. Раздался шлепок — щека повара ударилась о пол, его жирная морда пошла волнами. Рот раскрыт, из правой глазницы торчит палочка для еды. Под тушей расплылась зловонная лужа.

Я взял со стола чайник с чаем и подошёл к Мейфен. Мачеха сидела, как деревянная кукла, с выпученными глазами и открытым ртом.

— Сегодня этого мусора не должно здесь быть, — я кивнул на повара и поднял чайник над головой Мейфен. Мачеха дёрнулась, но я крепко схватил её свободной рукой за шею. И начал лить горячий чай ей на голову.

— Сегодня поговорю с дедушкой. Как думаешь, рассказать ему про твои выходки? Что тогда станет с бизнесом отца? А после — с тобой?