— Тебе нравится вид? — меланхолично спросил я.

Мне привычно никто не ответил. Лишь пикнул аппарат жизнеобеспечения.

— У меня больше нет времени, — я посмотрел на металлическую поверхность лабораторного шкафчика, в которой слегка искажённо отражалось моё лицо.

Волосы полуседые, несмотря на мои тридцать восемь лет. Лицо усталое, испещрённое морщинами.

Я перевёл взгляд на экран, разделённый на десятки квадратов. Некоторые ячейки уже погасли, а в некоторых транслировались страшные картины.

Последние часы человечества — разрушение городов, смерть, хаос. Одним словом — апокалипсис.

— Мне пора, — я повернулся к больничной койке. На ней лежала моя Адель. Худая, бледная, но как никогда прекрасная. Я протянул руку, но не смог коснуться её лица. Пальцы натолкнулись на стеклянную защиту лечебной капсулы.

В груди заныло. Дышать стало трудно. Давно я не испытывал таких сильных эмоций.

Пол задрожал, я покачнулся. Проигнорировав ярко горящую надпись, я поковылял к рабочему столу, опираясь на чёрную трость.

На столе лежала раскрытая шкатулка. Я аккуратно вытащил из неё обломок хрусталя, внутри которого переливались разноцветные вихри. Хаос, заключённый в первозданном виде. Кусочек Большого Взрыва, рождения нашей Вселенной. Я прикрыл глаза, чтобы не смотреть внутрь хрусталя. Слишком завораживает.

— Единственный шанс, — пробормотал я, сглотнув.

Пол начал трястись ещё сильнее. Я медленно подошёл к небольшому металлическому стеллажу. На нём лежало необычное устройство — квадратная кристаллическая доска, светящаяся изнутри жёлтым цветом.