— Подумай хорошенько. Скоро многое может измениться. И дружба с Пардией может кое-кому оказаться не лишней.
Ночевать, а точнее дневать здесь мне как-то расхотелось, и покончив с ужином я быстро дошел до ратуши и предстал перед Шаганой, заставив ту чуть не спрятаться под стол при виде меня. Ну да. Она отправила Гелилу на казнь, а я выкупил фермершу и могу иметь огромный зуб на старосту. О, как все закручено!
— Отправьте сокола в Симполь. Срочно, — отрезал я, не желая как-то вообще разговаривать с этой рогатой тварью. Но вот, служебная необходимость.
Я действительно с удовольствием сделал бы ей что-то нехорошее, но пока не имел на это законных оснований. А юмор ситуации в том, что она явно как-то связана с баронессой, но и не отправить мое письмо не может. Хотя… этой дворянке, вероятно все равно, что я напишу. Хотели бы ее арестовать, то уж здесь точно нашли бы.
А значит я чисто формально написал всего несколько слов о том, что обнаружил преступницу, а затем вышел из деревни по направлению к домику моей рабыни. Бывшему домику. Там отдохну несколько часов и дальше буду искать.
Но в сам домик я только заглянул. Обнаружил там полный разгром, да и бобров в скальном провале тоже не было. Впрочем, все ожидаемо. Но на отдых я расположился в стороне, прямо в кустах. Если за мной пойдут, то я замечу, благо спать умею достаточно чутко.
Глава 18
Но нет. Никто прямо по моим следам не отправился, и уже через несколько часов я двинулся к оставшимся двум точкам огромной пентаграммы. И уже к вечеру я обошел их обе, и даже нашел там деревья нужного мне, а точнее преступнику возраста. И оба еще целые.
А еще, к немалому удивлению, около одного я обнаружил довольно свежие аурные следы одного из непонятных бобров. И пока без черной магии.
— Первое, — принялся размышлять я, устраиваясь у кустах неподалеку и оборудуя себе незаметное место наблюдения. — Кто-то уничтожает деревья, посаженные в виде пентаграммы. Но в одном месте, где таких рядом было два, он срубил оба, а значит не угадал с первого раза. Почему? Второе, пентаграмма используется для темной магии. Преимущественно. Кто и зачем так посадил деревья? И не получается ли, что какой-то добрый парень так прерывает темное волшебство? Хотя для разрушения пентаграммы достаточно было спилить одно дерево. Ну два максимум.
Я покачал головой, не в силах представить себе разумную версию. Ведь еще важно было то, что мэллорны — носители светлой магии, как говорил мне друид. И как это сочетать с пентаграммой?
А значит мне надо посидеть в засаде и посмотреть, наконец, на этих загадочных бобров-чернокнижников!
Ночь я тихо продремал в кустах, а вот уже под утро захлопали крылья, и я с удивлением заметил очень хорошо знакомого мне дракона. Нет, пока еще желтые драконы были для меня на одну морду, но не на хвосты. У этого только начал отрастать свежий кончик.
— Ну привет, Суозриг, — усмехнулся я, пытаясь понять как этот чешуйчатый тип ухитрился подделывать ауру. Ну не похожа аура дракона на бобра. Хотя и тот, и другой летающие, да и колдун из дракона вполне себе сильный. Почему бы ему не владеть черной магией?
Однако дракон сделал несколько кругов вокруг мэллорна, а потом отлетел в сторону и буквально рухнул в кусты. Повозился там пару минут и затих. Получается что? Еще один в засаду сел? Здорово! Как-то здесь больно людно… И драконно. Осталось подождать, когда здесь станет боберно.
И ждать сильно долго не пришлось. Всего-то до полудня. Хотя эти несколько часов для меня стали намного сложнее, чем предыдущая половина суток, ведь сейчас я старался вообще не шевелиться, что не так-то просто. Тут даже в туалет отползти можно разве что на метр и со скоростью улитки, так чтобы дракон меня не заметил. Вряд ли мы с ним сможем по хорошему договориться…
Но вот захлопали еще одни крылья, на этот раз намного меньше драконьих, и на сцену явился… влетел… бобр!
Ну да, обычный крылатый бобр. Если здесь летают все кому не лень, то почему бы не быть и крылатому бобру? Впрочем, я уже привык к мысли, что загадочный пилильщик летает, так что особо и не удивился, а принялся ждать пока этот тип перегрызет ствол.
Но нет, животное грызть ничего и не собиралось, а достало из сумки, прикрепленной к ремням, опоясывающим его на манер оружейной перевязи, длинную цепочку и обернуло ее вокруг ствола на высоте чуть больше метра.
А дальше он гнусавым голосом, в котором, однако, мне иногда чудилось что-то знакомое, начал читать резкие отрывистые фразы, складывающиеся в темное заклинание.