– А точнее, – удивленно вскинув брови, Реваев оторвался от блокнота, в котором делал какие-то заметки, – «ничего» звучит как-то слишком обобщенно.
– Совсем ничего. – Геннадий выдержал пристальный взгляд полковника. – Я приехал к родителям Агапова, они меня даже через порог не пустили. Сказали вызывать официально, повесткой. Не стану же я к ним силой прорываться.
– Вы же, как я понимаю, вчера договаривались о встрече. – Реваев непонимающе нахмурился. – Или вы без звонка поехали, сюрпризом?
– Почему сюрпризом? – обиделся Михеев. – Я вчера звонил, разговаривал с матерью Агапова. Она согласилась встретиться. Не знаю, что у них за ночь перемениться могло.
– Очевидно, отец убитого оказался против, – предположил полковник. – Вы его вообще видели?
– Как не видеть. Это он мне дверь открыл, под ноги плюнул да и закрыл перед носом.
– Ну, хоть под ноги, – еле слышно пробормотал следователь. – Что он собой представляет на первый взгляд?
– Обычный мужик, – пожал плечами капитан, – лет пятьдесят, худой, но жилистый, эмоциональный. Очень эмоциональный.
– Рост? – уточнил Реваев.
– Ниже меня, примерно метр семьдесят, может, метр семьдесят пять. А что? Вы предполагаете, что это он мог быть стрелком?
– Пока мы не можем исключать ни одну вероятность. Если он так хочет общаться в официальной обстановке, значит, надо эту просьбу удовлетворить. Я выпишу повестку, а вы доставите его в управление, да и супругу тоже. Сейчас нам не до церемоний. Время уходит, а у нас пока только новые мотивы и новые подозреваемые.
Выпроводив собравшихся из кабинета, Реваев устало потер виски. Откинувшись на спинку кресла и закрыв глаза, он попытался расслабиться, но стало только хуже. Боль, мгновенно почувствовавшая отсутствие конкуренции, незамедлительно стала полноправной хозяйкой в голове полковника. Реваеву казалось, что в черепной коробке поселилось какое-то мелкое, но злобное существо, которое мечется из стороны в сторону, пытаясь найти выход и сметая все на своем пути. «Взять, что ли, отвертку да в голове дырку проковырять. Может, оно и выскочит», – обессиленно подумал полковник. Когда-то давно он читал, что подобный способ лечения был весьма распространен в Древнем Египте и не столь древней, но еще весьма средневековой Европе. Правда, в конце концов, ввиду того, что через просверленное отверстие голову пациента навсегда покидала не только боль, но и сознание, а зачастую сама жизнь, подобная практика постепенно сошла на нет. Юрий Дмитриевич нашарил в кармане обезболивающее. «Более радикальные способы лечения пока подождут», – решил Реваев, запивая таблетку водой, затем встал и направился к окну. Созерцание маленького зеленого оазиса, разбитого на подоконнике, всегда действовало на полковника благотворно.
Глава 7
Поставив автомобиль метрах в двадцати от входа в отдел, Владимир вышел из машины и с удовольствием потянулся. Утренний не спешащий развеиваться туман мягко растекался по округе, обволакивая здания, людей, автомобили. Казалось, что он тихо шепчет каждому, до кого может дотянуться: «Не спеши, расслабься. Ведь еще совсем рано!» Лейтенант взглянул на часы. Без десяти. Еще успеет заскочить в кабинет перед началом утренней летучки. Но попасть к себе не удалось. Дежурный, хмуро взглянув через пуленепробиваемое стекло на оперативника, поманил его к себе пальцем. Владимир наклонился к небольшому окошку, через которое обычно подавали заявления и жалобы потерпевшие. Можно было говорить через закрепленное там же, на стекле, переговорное устройство, но дежурный, уже немолодой майор с тонкой, аккуратно подстриженной полоской усиков, теряющейся на его заплывшем жиром лице, предпочел тоже перегнуться через стол и, бросив короткий взгляд за плечо стоящего по другую сторону стекла лейтенанта, спросить:
– Ты что, Валеев, уже набедокурить успел?
– Не понял. – Владимир тоже оглянулся, чтобы убедиться, что их разговор никто не слышит.
– Начотдела тебя к себе затребовал. Сказал, сразу, как только появишься, к нему лететь.
– Ну хорошо, полечу. – Оперативник попытался улыбнуться. – Чего сразу набедокурил-то? Может, он меня поощрить хочет, новое звание дать к примеру?
– Дадут тебе, обеими руками не унесешь, – хмуро проворчал дежурный. – К нему с самого утра майор какой-то заявился, из главка. Такой лосяра здоровенный, не знаю, чем они его там откармливают.
Владимир подумал, что последняя фраза звучит несколько странно из уст давно преодолевшего стокилограммовую отметку весов майора, но сейчас это было совсем не важно.