Все прекрасно понимали, значимость договора между двумя государствами, и то, что никакого несчастного случая на территории России, с представителем делегации Рейха, а уж тем более с императором, немцы России не простят.
В огромном зале где играл оркестр и кружились пары, народу было не протолкнуться. Но в центре достаточно места для двух десятков пар, танцевавших вальс.
Николай лишь мельком глянул на подиум, где стояли два трона.
Государи о чём-то негромко переговаривались склонившись друг к другу. Сергий улыбался, а Вильгельм, прикрыв рот ладонью, что-то рассказывал помогая себе жестикуляцией.
Ближнее кольцо охраны немецкие и российские офицеры, стояли по периметру подиума, через одного, время от времени меняясь, а у окон, сгрудились штабные офицеры.
Как и положено, плотные шторы на окне были закрыты, но когда Николай проходил мимо, кто-то из штабных, решил, что ему не хватает света, и потянул за ленту раздвигавшую шторы, и через окно ударил плотный сноп солнечного света.
Николай только и успел, что откинуть офицера в сторону, и стоя в проёме окна, дёрнуть вторую ленту закрывая портьеру.
Со звоном осыпающегося стекла, что-то тяжёлое ударило в грудь, потом ещё раз, и уже сквозь ткань штор, ударило в третий раз, и свет погас.
В самом начале бала, когда служители задёрнули шторы окна, палить на удачу, сквозь ткань, Ларри не стал. Да он примерно помнил, как расположены кресла, но ошибка в таком деле ему совсем не нужна и бывший королевский стрелок предпочёл подождать.
И удача ему улыбнулась. В какой-то момент шторы разошлись в стороны, и он увидел и императора Сергия, и Вильгельма. Для подготовки к выстрелу ему нужно было всего пара секунд, но этого времени ему не дали. Какой-то офицер загородил императоров, и судя по движению руки начал закрывать шторы обратно.
Стрелок не думая воткнул в него три пули одну за другой, надеясь, что тот упадёт, и откроет директорию, но раньше сошлись края портьер.
Полиция и Стража мгновенно оцепили здание откуда стреляли, и под руководством офицеров тайной канцелярии стали просеивать постояльцев, но искомого господина нашли околоточные надзиратели Мансуров и Сенин, жёстко прихватившие одного из служащих гостиницы. Тот и сдал им коридорного Супина, каковой прятал у себя в служебной каморке человека.
Ларри Гордон пытался отбиваться, и даже засветил кулаком в глаз Сенину, но куда ему против городовых всю службу посвятившим укладке буянов на асфальт.
От молодецкого удара в челюсть, вылетело несколько зубов в том числе и тот с ядом, а после второго удара в ухо от надзирателя Мансурова, отставной капитан сомлел и сразу же был связан и доставлен пред очи офицеров тайной канцелярии пребывая в глубоком забытьи.
Очнулся он в камере с серыми стенами, плотно привязанный к металлическому креслу, с дыркой в центре сидения. Сидеть было неудобно, но как догадался бывший капитан, это меньшая из его проблем.
Рядом на столике, на расстеленной белоснежной салфетке, лежали хирургические инструменты, а с другой стороны от кресла стоял замысловатый аппарат с проводами, назначение которого тоже не внушало никакого оптимизма.
В камеру громко хлопнув железной дверью, вошла высокая тёмноволосая женщина в узком платье и мундирном кителе, с полковничьими погонами.
Одним движением она смахнула с головы фуражку, и убрала волосы в плотный пучок на затылке. Затем оглядела сверкающие ряды хирургических инструментов, провела по ним кончиками пальцев, словно музыкант по струнам своего инструмента, и повернулась к Ларри.
— Привет. Тебя зовут Ларри Гордон. Бывший командир третьей роты двадцать первого полка. Проживаешь постоянно в Ипсвиче. Фоксхолл роуд четыреста сорок восемь. Там, где живут твоя жена Астер, и дети. Лиззи и Мартин. Мы пару дней с тобой порезвимся, а когда мне надоест, я займусь тобой по-настоящему… Ты лишил меня сына — я отвечу тебе тем же.
Ларри смотрел в глубокие зелёные глаза женщины, и видел в них такую ярость и боль, что понял. Из него выжмут всю жизнь по капле, но добьются правды. И, даже думать не хочется на что намекала эта ведьма, говоря о его детях.