Наш участок раньше никогда не славился политическими заказами. Вообще никогда, что является очень странным. Мы как будто выглядели элитой для местных жителей. Мы никогда не задерживали митингующих, у нас спокойный район. Конечно, все изменилось, иначе этот текст вы бы не видели.

Я с самого детства ненавидел метро. Эти уродливые паровозы пугали меня. Честно говоря, я ссался лишь при упоминании этих махин. Ну, мне было лет пять, может семь, не больше. Когда все началось, мне тоже было неприятно кататься на этой штуке. Я лучше постою в пробке и прожгу лишний час и литр, но не прокачусь на этом эскалопе.

Началось все с того, что наш старый главный ушел. По собственному желанию, или его заставили, я не знаю, мы не особо дружили. Даже не были знакомы, скорее всего, хотя проработали лет шесть вместе. Уволили и уволили, скажете вы. Кого-то из его подчинённых ждет повышение. Как бы ни так! Выкусите. Прислали своего кого-то. Странный мужик, мне сразу так показалось. Опишу его, давайте. Сам метр семьдесят. На вид лет восемьдесят, старее, чем прошлый шеф. Злой, собака, меры нет. Все опоздания учитывает, чуть не из зарплаты вычитает. Как будто мы в ресторан быстрого питания устроились. Пузо, ох, про его пузо я могу говорить часами. Чтобы такое наесть, я не знаю, сколько станций метро нужно построить. Не думаю, что он специалист по этому, хотя и не верю, что он специалист, хоть в чем-то. Сплетни про него рассказывать не буду, глупые они. Кто-то с ним в туалет ходил, жена им не довольна.… Не люблю я сплетни.

Первым же шагом этого толстого мужика стало показательное выступление. Через каждое слово был слышен мат. Сказать, что мы такие прекрасные и не используем все эти слова, я не могу. Это не правда. Друг с другом мы только так и говорим. Это наше право. Примерно так:

– @ там, эту @, которую тот @ сказал.

– Ты про что?

– Печать поставь.

– А, @.

Думаю, вы поняли все слова, это слишком просто для нашего народа. Мы стараемся или старались не использовать эти слова при местных жителях. Ему было плевать. Больше всего он матерился на оппозиционеров. Я не понимаю, почему я должен был ненавидеть их. Не суть. Так вот, его приветственная речь была такой.

– Ваш @ ушел, и назначили меня. Если вас что-то не устраивает документы в руки и @ отсюда. Мне плевать, что вы там хотите. Скажу вам честно, @. Вы все куски @. У нас одна задача. Все мы хотим @ богатства. Если кто-то не согласен пошли @ отсюда. Я буду делать то, что мне повелят. Я собака и мне @. Принципиальные свалили @ отсюда.

И он ушел. Не выслушал никого. Ничего страннее я в жизни не слышал. Что этот мужик вообще сказал? Я ничего не понял. Извините, моя ошибка я побоялся уволиться. За это мне стыдно. Правда, стыдно. Стыднее мне будет за нижеизложенное намного больше.

Я не просто так писал про метро. Планы нашей гигантской столицы включали постройку нового метро. Не понимаю зачем, кстати. Типо, вообще не было смысла. У нас деревня и довольно мало новостроек. Ребята доезжают на машинах или на маршрутках до станции, вроде удобно. Сейчас я понимаю зачем. Одновременно, с постройкой метро начинались постройки домов низкого качества. В этих домах не было окон, в некоторых квартирах. Странная вентиляция, нет нормального количества школ. Это называется инфраструктура вроде. Для меня, этим словом назывался магазин у дома, где можно купить чипсов или свежей выпечки для сидения перед теликом на ночь. Я никогда не хотел детей и к своей медицине относился хорошо, купил себе за треть зарплаты платную страховку. Я про то, что мне не нужны все эти здания, типо: школ, бесплатных поликлиник и детских садов. Будь у меня ребенок, я бы конечно, понимал важность всего вышеперечисленного, но я был очень глуп. Я сейчас принимаю все свои ошибки, но тогда я про них не знал.

Так вот. Проблема этих уродов из мэрии была в том, что нужно было убрать деревенские постройки. Там была парочка моих знакомых. То есть знал я всех. Это как бы моя обязанность. Там жила бабка Люба. Немного странная женщина. Она жила почти у дороги и имела неплохой огород. Странная потому, что земля у нас ужасная, просто хлам, серьезно. Так много страданий ради моркови, я не готов испытать. Туалет у нее на улице. Газ, вроде, есть. Пирожки с капустой у нее ел, вкусные. Не как мамины, конечно, но тоже неплохо. Она как-то делала фиолетовую капусту.

Другие дома не особо отличались. Был дом с мужем алкоголиком. Женщине я помогал, как мог, но эта дура не хотела писать на него заявления. Любит он её. Как-то этот мужик меня совсем взбесил, у меня кулак полетел ему в глаз. Сам полетел. Сейчас могу это рассказать без осуждения. Я как-то на работе рассказал, меня осуждать начали. Влезаешь в жизнь частную. Да пошли вы @! Идиоты и ссыкуны. А я не лучше. Я тоже считал, что был не прав. Ну, об мертвых либо хорошо, либо никак.

Сначала я (не знаю, почему это доверили мне) договаривался с жителями о переселении. Я вроде местным нравился, до этого момента. Проблема не в переселении, точнее покинуть уродливые дома хотели многие, но куда, это полный огурец. Мы живем на одной окраине, а переселяют на другую. Это первое. Тебе подселяют соседей. Ты живешь в новой квартире с непонятными людьми. Это вообще, что? Я не знал про это, когда пошел с этой папкой переселенца по моим людям.

Пришел к одному деду. Звали его Василий или Ваня. Не помню. Мужик седевший, но не буйный. Научился чему-то. Татуха на руке, все, что осталось от тюрьмы. Миловидный старичок в хорошей форме. Жены нет. Умерла пару лет назад. Дети есть, с ними не виделся.

– Привет, Василий! – поприветствовал я его, когда он открыл дверь (буду звать Васей все-таки)

– Чем обязан, фраерок?– сказал дед и улыбнулся. Любил он так шутить. Мне не было обидно.

– Слышал, дед, тут метро хотят строить?

– Ох, ты. Неплохо. А я при чем?